Вокруг сада шла живая изгородь из орешника; за нею начинались поля и луга, где паслись коровы и овцы. Посреди сада цвёл розовый куст; под ним сидела улитка. Она была богата внутренним содержанием - она содержала самое себя.
Постойте, придёт и моё время! - сказала она - Я дам миру кое-что поважнее этих роз, орехов или молока, что дают коровы и овцы!
Я многого ожидаю от вас! - сказал розовый куст. - Позвольте же узнать, когда это будет?
Время терпит! Это вот вы всё спешите! А спех ослабляет впечатление!
На другой год улитка лежала чуть ли не на том же месте, на солнышке, под розовым кустом, снова покрытым бутонами; бутоны распускались, розы цвели, отцветали, а куст выпускал всё новые и новые.
Улитка наполовину выползла из раковины, вытянула рожки и опять подобрала их.
Всё то же да то же! Ни шагу вперёд! Розовый куст остаётся при своих розах; ни на волос не подвинулся вперёд!
Лето прошло, настала осень, розовый куст цвёл и благоухал, пока не выпал снег. Стало сыро, холодно, розовый куст пригнулся к земле, улитка уползла в землю.
Опять настала весна, снова зацвели розы, и выползла улитка.
Теперь вы уж стары! - сказала она розовому кусту. - Пора бы вам и честь знать! Вы дали миру всё, что могли дать; многое ли - это вопрос, которым мне некогда заниматься. А что вы ровно ничего не сделали для своего внутреннего развития - это ясно! Иначе из вас вышло бы кое-что другое. Что вы скажете в своё оправдание? Вы скоро, ведь, обратитесь в палку! Понимаете вы, что я говорю?
Вы меня пугаете! - сказал розовый куст. - Я никогда об этом не думал!
Да, да, вы, кажется, мало затрудняли себя думаньем! А вы пробовали когда-нибудь заняться этим вопросом, дать себе отчет - почему собственно вы цветёте и как это происходит, почему так, а не иначе?
Нет! - сказал розовый куст. - Я радовался жизни и цвёл, - я не мог иначе! Солнце так грело, воздух так освежал меня, я пил живую росу и обильный дождь, я дышал, я жил! Силы подымались в меня из земли, вливались из воздуха, я жил полною жизнью, счастье охватывало меня, и я цвёл, - в этом была моя жизнь, моё счастье, я не мог иначе!
Да, вы таки жили - не тужили, нечего сказать!
Да! Мне было дано так много! - сказал розовый куст. - Но вам дано ещё больше! Вы одна из глубокомыслящих, высокоодарённых натур!.. Вы должны удивить мир!
Была охота! - сказала улитка. - Я знать не знаю вашего мира! Какое мне до него дело? Мне довольно самой себя!
Да, но мне кажется, что все мы обязаны делиться с миром лучшим, что есть в нас!.. Я мог дать миру только розы!.. Но вы? Вам дано так много! А что вы дали миру? Что вы дадите ему?
Что я дала? Что дам?! Плюю я на него! Никуда он не годится! И дела мне нет до него! Снабжайте его розами - вас только на это и хватит! Пусть себе орешник даёт ему орехи, коровы и овцы - молоко, - у них своя публика! Моя же - во мне самой! Я замкнусь в себе самой и - баста! Мне нет дела до мира!
И улитка заползла в свою раковину и залепилась там.
Как это грустно! - сказал розовый куст. - А я так вот и хотел бы, да не могу замкнуться в самом себе; у меня всё просится наружу, я должен цвести! Розы мои опадают и разносятся по ветру, но я видел, как одну из них положила в молитвенник мать семейства, другую приютила у себя на груди прелестная молодая девушка, третью целовали улыбающиеся губки ребёнка!.. И я был так счастлив! Вот мои воспоминания; в них - моя жизнь!
И розовый куст цвёл и благоухал, полный невинной радости и счастья, а улитка тупо дремала в своей раковине, - ей не было дела до мира.
Года шли за годами.
Улитка стала землёй в земле, розовый куст стал землёй в земле, роза воспоминания истлела в молитвеннике… Но в саду цвели новые розовые кусты, под ними ползали новые улитки; они заползали в свои домики и плевались, - им не было дела до мира!
Не рассказать ли эту историю сначала? - Она не меняется!
Вокруг сада шла живая изгородь из орешника; за нею начинались поля и луга, где паслись коровы и овцы. Посреди сада цвёл розовый куст; под ним сидела улитка. Она была богата внутренним содержанием - она содержала самое себя.
- Постойте, придёт и моё время! - сказала она - Я дам миру кое-что поважнее этих роз, орехов или молока, что дают коровы и овцы!
- Я многого ожидаю от вас! - сказал розовый куст. - Позвольте же узнать, когда это будет?
- Время терпит! Это вот вы всё спешите! А спех ослабляет впечатление!
На другой год улитка лежала чуть ли не на том же месте, на солнышке, под розовым кустом, снова покрытым бутонами; бутоны распускались, розы цвели, отцветали, а куст выпускал всё новые и новые.
Улитка наполовину выползла из раковины, вытянула рожки и опять подобрала их.
- Всё то же да то же! Ни шагу вперёд! Розовый куст остаётся при своих розах; ни на волос не подвинулся вперёд!
Лето прошло, настала осень, розовый куст цвёл и благоухал, пока не выпал снег. Стало сыро, холодно, розовый куст пригнулся к земле, улитка уползла в землю.
Опять настала весна, снова зацвели розы, и выползла улитка.
- Теперь вы уж стары! - сказала она розовому кусту. - Пора бы вам и честь знать! Вы дали миру всё, что могли дать; многое ли - это вопрос, которым мне некогда заниматься. А что вы ровно ничего не сделали для своего внутреннего развития - это ясно! Иначе из вас вышло бы кое-что другое. Что вы скажете в своё оправдание? Вы скоро, ведь, обратитесь в палку! Понимаете вы, что я говорю?
- Вы меня пугаете! - сказал розовый куст. - Я никогда об этом не думал!
- Да, да, вы, кажется, мало затрудняли себя думаньем! А вы пробовали когда-нибудь заняться этим вопросом, дать себе отчет - почему собственно вы цветёте и как это происходит, почему так, а не иначе?
- Нет! - сказал розовый куст. - Я радовался жизни и цвёл, - я не мог иначе! Солнце так грело, воздух так освежал меня, я пил живую росу и обильный дождь, я дышал, я жил! Силы подымались в меня из земли, вливались из воздуха, я жил полною жизнью, счастье охватывало меня, и я цвёл, - в этом была моя жизнь, моё счастье, я не мог иначе!
- Да, вы таки жили - не тужили, нечего сказать!
- Да! Мне было дано так много! - сказал розовый куст. - Но вам дано ещё больше! Вы одна из глубокомыслящих, высокоодарённых натур!.. Вы должны удивить мир!
- Была охота! - сказала улитка. - Я знать не знаю вашего мира! Какое мне до него дело? Мне довольно самой себя!
- Да, но мне кажется, что все мы обязаны делиться с миром лучшим, что есть в нас!.. Я мог дать миру только розы!.. Но вы? Вам дано так много! А что вы дали миру? Что вы дадите ему?
- Что я дала? Что дам?! Плюю я на него! Никуда он не годится! И дела мне нет до него! Снабжайте его розами - вас только на это и хватит! Пусть себе орешник даёт ему орехи, коровы и овцы - молоко, - у них своя публика! Моя же - во мне самой! Я замкнусь в себе самой и - баста! Мне нет дела до мира!
И улитка заползла в свою раковину и залепилась там.
- Как это грустно! - сказал розовый куст. - А я так вот и хотел бы, да не могу замкнуться в самом себе; у меня всё просится наружу, я должен цвести! Розы мои опадают и разносятся по ветру, но я видел, как одну из них положила в молитвенник мать семейства, другую приютила у себя на груди прелестная молодая девушка, третью целовали улыбающиеся губки ребёнка!.. И я был так счастлив! Вот мои воспоминания; в них - моя жизнь!
И розовый куст цвёл и благоухал, полный невинной радости и счастья, а улитка тупо дремала в своей раковине, - ей не было дела до мира.
Года шли за годами.
Улитка стала землёй в земле, розовый куст стал землёй в земле, роза воспоминания истлела в молитвеннике… Но в саду цвели новые розовые кусты, под ними ползали новые улитки; они заползали в свои домики и плевались, - им не было дела до мира!
Не рассказать ли эту историю сначала? - Она не меняется!
Сад окружала живая изгородь из орешника. За нею начинались поля и луга, где паслись коровы и овцы. Посреди сада цвел розовый куст, а под ним сидела улитка. Она была богата внутренним содержанием - содержала самое себя.
Погодите, придет и мое время! - сказала она. - Я дам миру кое-что поважнее этих роз, орехов или молока, что дают коровы и овцы.
Я многого ожидаю от вас, - сказал розовый куст. - Позвольте же узнать, когда это будет?
Время терпит. Это вот вы все торопитесь! А торопливость ослабляет впечатление.
На другой год улитка лежала чуть ли не на том же самом месте, на солнце, под розовым кустом. Куст выпускал бутоны и расцветал розами, каждый раз свежими, каждый раз новыми.
Улитка наполовину выползла из раковины, навострила рожки и вновь подобрала.
Все как в прошлом году! Никакого прогресса. Розовый куст остается при своих розах - и ни шагу вперед!
Прошло лето, прошла осень, розовый куст пускал бутоны, и расцветал розами, пока не выпал снег. Стало сыро, холодно; розовый куст пригнулся к земле, улитка уползла в землю.
Опять настала весна, появились розы, появилась улитка.
Теперь уже вы стары! - сказала она розовому кусту. - Пора бы и честь знать. Вы дали миру все, что могли. Много ли - это вопрос, которым мне некогда заниматься. Да что вы ничего не сделали для своего внутреннего развития, это ясно. Иначе из вас вышло бы что-нибудь другое. Что вы скажете в свое оправдание? Ведь вы скоро обратитесь в сухой хворост. Вы понимаете, о чем я говорю?
Вы меня пугаете, - сказал розовый куст. - Я никогда над этим не задумывался.
Да, да, вы, кажется, мало затрудняли себя мышлением! А вы попробовали когда-нибудь задаться вопросом: зачем вы цветете? И как это происходит? Почему так, а не иначе?
Нет! - сказал розовый куст. - Я просто цвел от радости и не мог иначе. Солнце такое теплое, воздух так освежающ, я пил чистую росу и обильный дождь. Я дышал, я жил! Силы поднимались в меня из земли, вливались из воздуха, я был счастлив всегда новым, большим счастьем и поэтому всегда должен был цвести. Такова моя жизнь, я не мог иначе.
Словом, вы жили, не тужили! - сказала улитка.
Конечно! Мне было все дано! - отвечал розовый куст. - Но вам дано еще больше! Вы одна из тех мыслящих, глубоких, высокоодаренных натур, которым суждено удивить мир.
Была охота! - сказала улитка. - Я знать не желаю вашего мира. Какое мне до него дело? Мне довольно самой себя.
Да, но мне кажется, все мы, живущие на земле, должны делиться с другими лучшим, что в нас есть! Отдавать им все, что можем!.. Да, я дал миру только розы… А вы? Вам дано так много. Что дали миру вы? Что вы ему дадите?
Что дала я? Что дам? Плевать мне на мир! Он мне ни к чему! Мне дела до него нет! Снабжайте его розами, вас только на это и хватит! Пусть орешник дает ему орехи, коровы и овцы - молоко, у них своя публика! Моя же - во мне самой! Я замкнусь в себе самой - и баста. Мне нет дела до мира!
И улитка заползла в свою раковину и закрылась в ней.
Как печально! - сказал розовый куст. - А я и хотел бы, да не могу замкнуться в себе. У меня все прорывается наружу, прорывается розами. Лепестки их опадают и разносятся ветром, но я видел, как одну из моих роз положила в книгу мать семейства, другую приютила на своей груди прелестная молодая девушка, третью целовали улыбающиеся губки ребенка. И я был так счастлив, я находил в этом истинную усладу. Вот мои воспоминания, моя жизнь!
И розовый куст цвел во всей своей простоте и невинности, а улитка тупо дремала в своей раковине - ей не было дела до мира.
Шли годы…
Улитка стала прахом от праха, и розовый куст стал прахом от праха, истлела в книге и роза воспоминаний… Но в саду цвели новые розовые кусты, в саду росли новые улитки. Они заползали в свои домики и плевались - им не было дела до мира. Не начать ли эту историю сначала? Она будет все та же.
Ганс Христиан Андерсен
Улитка и розовый куст
Источник текста: Ганс Христиан Андерсен - Сказки Г. Хр. Андерсена Издание: Т-ва И.Д. Сытина Типо-лит. И.И. Пашкова, Москва, 1908 г. Переводчик: А.А. Федоров-Давыдов OCR, spell check и перевод в современную орфографию: Оскар Уайльд соловей и роза (Официальный сайт Оскара Уайльда).Кругом сада тянулась живая ограда из кустов орешника, а за оградой расстилалось поле, на котором паслись коровы и овцы; посреди же сада стоял розовый куст в полном цвету; внизу, под ним сидела улитка; в ней скрывалось очень многое: её собственная персона. -- Ладно, пусть только настанет мое время, -- говорила она. -- Я сумею сделать и сделаю гораздо больше, чем этот куст, который только и умеет выгонять розы или давать орехи, как этот орешник, или молоко, как вон те коровы и овцы. -- Я от вас ожидаю очень многого, -- говорил розовый куст. -- Могу ли спросить, когда это проявится? -- Мне спешить не к чему, -- сказала улитка. -- Это вы всегда торопитесь; самое интересное -- ожидание. На следующий год улитка лежала приблизительно на том же самом месте, на солнечном припеке, под розовым кустом, на котором опять наливались почки и развертывались розы, новые, свежие розы. И улитка наполовину высунулась из своего домика, вытянула рога и опять втянула их обратно. -- Всё по-прежнему. Ничего с прошлого года не изменилось! Никакого прогресса; розовый куст опять занят только своими розами; очевидно, ни на что другое он не способен... Прошло лето, прошла осень; на розовом кусте распускались бутоны и розы до тех пор, пока не пошел снег, пока не настали холода и сырость; тогда он склонился к земле, а улитка уползла в землю. Настала весна; показались розы, показалась и улитка. -- Вы теперь -- старый куст, -- сказала улитка. -- Вам скоро пора и умирать. Вы дали миру всё, что могли дать; имело ли это какое-нибудь значение, -- вопрос другой, решить который мне не было времени; ясно и очевидно только одно, что вы для вашего внутреннего развития ровно ничего не сделали, иначе вы сумели бы себя проявить как-нибудь иначе. Вы за это ответите: ведь скоро вы обратитесь в куст и только в куст. Понимаете, что я хочу сказать? -- Вы меня ужасно пугаете, -- сказал розовый куст. -- Я об этом еще не думал. -- Да вы, кажется, вообще не утруждали себя этим. Давали ли вы себе когда-нибудь отчет в том, для чего вы цветете, и в чем состоит самый процесс, почему дело идет так, а не этак? -- Нет, -- сказал розовый куст. -- Я цвету и радуюсь. Сам не знаю, почему. Солнце меня грело, воздух освежал, я пил чистую росу и укрепляющий дождь; я дышал, я жил. Из земли в меня поднималась сила, и сверху приходила она; я чувствовал, как меня наполняет всё новое нарастающее счастье, и я цвел; в этом была моя жизнь, и иной я не знал...
Да, ваша жизнь была весьма спокойна и удобна, -- сказала улитка. -- Конечно, всё было мне дано, -- сказал розовый куст. -- Но ведь вам дано еще больше. Вы одна из тех глубоко мыслящих, богато одаренных натур, которым суждено повергнуть мир в удивление. -- И не подумаю... -- сказала улитка. -- Какое мне дело до мира? На что он мне? Мне достаточно самой себя и того, что есть во мне самой. -- Да, но разве мы все тут, на земле не должны отдавать лучшее наше другим, приносить каждый то, что ему по силам? Правда, я давала только розы. А вы? Вы, столь богато одаренная, чем вы подарили мир? Что вы дадите? -- Что я дала? Что я дам? Я плюю на всех и на всё. Ничего ваш мир не стоит и меня не касается! Пусть орешник дает орехи, коровы и овцы дают молоко, у них у всех своя публика, у меня -- моя собственная забота: я сама. Я ухожу в себя, и больше мне ничего не нужно. Мир меня совершенно не касается. И улитка вползла при этих словах в свой дом и заперлась в нем крепко-на-крепко. -- Это очень грустно! -- сказал розовый куст. -- Я, при всем желании, не могу уйти сам в себя: я постоянно должен распускаться и давать розы. Они осыпаются, разлетаются по ветру. Но я видел, как одна из моих роз попала в книгу псалмов хозяйки: другая приютилась на груди молодой, прекрасной девушки, и к этой розе прикоснулись поцелуем жизнерадостные губы ребенка. Это наполнило меня такой радостью, что была истинная благодать! Это -- мое воспоминание, моя жизнь... И розовый куст расцветал в своем простодушии, а улитка праздно лежала в своем доме. Мир её не касался. Прошли года. Улитка была землей в земле и роза прахом в прахе; даже роза, -- радость её воспоминаний, -- засохла в книге псалмов; но в саду росли новые розы, в саду ползали и новые улитки; они сидели в своих домах и плевались, -- мир их не касался. Не прочесть ли нам опять эту историю с начала? Впрочем, она будет всё та же.
Вокруг сада шла живая изгородь из орешника, за нею начинались поля и луга, где паслись коровы и овцы. Посреди сада цвел розовый куст, под ним сидела улитка. Она была богата внутренним содержанием — она содержала самое себя.
— Постойте, придет и мое время! — сказала она. — Я дам миру кое-что поважнее этих роз, орехов или молока, что дают коровы и овцы!
— Я многого ожидаю от вас! — сказал розовый куст. — Позвольте же узнать, когда это будет?
— Время терпит! Это вы вот все торопитесь! А торопливость ослабляет впечатление!
На другой год улитка лежала чуть ли не на том же месте, на солнышке, под розовым кустом, снова покрытым бутонами. Бутоны распускались, розы цвели, отцветали, а куст выпускал все новые и новые.
Улитка наполовину выползла из раковины, вытянула рожки и опять подобрала их.
— Все то же да то же! Ни шагу вперед! Розовый куст остается при своих розах, ни на волос не подвинулся вперед!
Лето прошло, настала осень, розовый куст цвел и благоухал, пока не выпал снег. Стало сыро, холодно, розовый куст пригнулся к земле, улитка уползла в землю.
Опять настала весна, снова зацвели розы, выползла и улитка.
— Теперь вы уж стары! — сказала она розовому кусту. — Пора бы вам и честь знать! Вы дали миру все, что могли дать; много ли — это вопрос, которым мне некогда заниматься. А что вы ровно ничего не сделали для своего внутреннего развития — это ясно! Иначе из вас вышло бы кое-что другое. Что вы скажете в свое оправдание? Вы скоро ведь обратитесь в сухой хворост! Понимаете вы, что я говорю?
— Вы меня пугаете! — сказал розовый куст. — Я никогда об этом не думал!
— Да, да, вы, кажется, мало затрудняли себя думаньем! А вы пробовали когда-нибудь заняться этим вопросом, дать себе отчет: почему, собственно, вы цветете и как это происходит, почему так, а не иначе?
— Нет! — сказал розовый куст. — Я радовался жизни и цвел — не мог иначе! Солнце так грело, воздух так освежал меня, я пил живую росу и обильный дождь, я дышал, я жил! Силы поднимались в меня из земли, вливались из воздуха, я жил полною жизнью, счастье охватывало меня, и я цвел, — в этом была моя жизнь, мое счастье, я не мог иначе!
— Да, вы таки жили не тужили, нечего сказать!
— Да! Мне было дано так много! — сказал розовый куст. — Но вам дано еще больше! Вы одна из глубокомыслящих высокоодаренных натур!.. Вы должны удивить мир!
— Была охота! — сказала улитка. — Я знать не знаю вашего мира! Какое мне до него дело? Мне довольно самой себя!
— Да, но мне кажется, что все мы обязаны делиться с миром лучшим, что есть в нас!.. Я мог дать миру только розы!.. Но вы? Вам дано так много! А что вы дали миру? Что вы дадите ему?
— Что я дала? Что дам? Плюю я на него. Никуда он не годится! И дела мне нет до него! Снабжайте его розами — вам только на это и хватит! Пусть себе орешник дает ему орехи, коровы и овцы — молоко, у них своя публика! Моя же — во мне самой! Я замкнусь в себе самой и — баста! Мне нет дела до мира!
И улитка заползла в свою раковину и закрылась там.
— Как это грустно! — сказал розовый куст. — А я так вот и хотел бы, да не могу замкнуться в самом себе; у меня все просится наружу, я должен цвести! Розы мои опадают и разносятся по ветру, но я видел, как одну из них положила в молитвенник мать семейства, другую приютила у себя на груди прелестная молодая девушка, третью целовали улыбающиеся губки ребенка!.. И я был так счастлив! Вот мои воспоминания, в них — моя жизнь!
И розовый куст цвел и благоухал, полный невинной радости и счастия, а улитка тупо дремала в своей раковине — ей не было дела до мира.
Годы шли за годами.
Улитка стала землей в земле, розовый куст стал землей в земле, роза воспоминания истлела в молитвеннике... Но в саду цвели новые розовые кусты, под ними ползали новые улитки; они заползали в свои домики и плевались — им не было дела до мира!
Не рассказать ли эту историю сначала? Она не меняется!