НАКАНУНЕ “добровольцы” в течение всего дня атаковали позиции красногвардейцев, при этом погибли одни из лучших офицеров Белой армии - полковник Нежинцев, командир корниловского полка, и капитан Курочкин, возглавлявший партизанский полк.
Лавр Георгиевич Корнилов тяжело переживал гибель своих соратников. С того момента, когда он попрощался с телом Нежинцева, никто из окружающих больше не видел улыбки на его лице.
Ночью состоялся военный совет. В тесной комнатке собрались люди, которым предстояло в течение нескольких лет вести тяжелейшую борьбу с большевиками - генералы Алексеев, Романовский, Марков, Богаевский, Деникин. Они должны были решить, продолжать ли штурм Екатеринодара или снова уйти в степи, отбиваясь от наседающих красногвардейских отрядов. Положение было крайне тяжелым: Добровольческая армия уже потеряла свыше тысячи человек убитыми и ранеными, люди вымотаны физически и морально, боеприпасы на исходе. Казачьи отряды, на которые возлагали такие надежды, тают на глазах - недовольные тяжелыми боями казаки просто расходятся по домам.
- Положение действительно тяжелое, и я не вижу другого выхода, как взятие Екатеринодара. Поэтому я решил на рассвете атаковать по всему фронту.
Все присутствующие прекрасно понимали, что “добровольцы” воюют на пределе человеческих сил - шел четвертый день тяжелейшего сражения. Корнилов и сам это ясно понимал, поскольку сказал:
- Конечно, мы все можем при этом погибнуть. Но, по-моему, лучше погибнуть с честью. Отступление теперь равносильно гибели: без снарядов и патронов это будет медленная агония.
Генерал Алексеев предложил отложить штурм города хотя бы на сутки, чтобы дать передышку измученным бойцам. Корнилов вынужден был согласиться.
Но судьба распорядилась иначе. В половине восьмого утра красная батарея, уже давно обстреливавшая одинокую ферму, где находился штаб командующего, наконец взяла цель в вилку: граната пробила крышу дома и взорвалась под столом, за которым сидел Корнилов. Через несколько минут генерала не стало…
ЛАВР Георгиевич Корнилов появился на свет 18 августа 1870 года в семье отставного хорунжего Сибирского казачьего войска в станице Каракалинской. Семья была большая и небогатая, поэтому помогать родителям вести крестьянское хозяйство мальчику пришлось уже с ранних лет. И с детства же проявился у Лавра стойкий интерес к учению - сначала он ходил в местную приходскую школу, а затем отец с большим трудом определил его в Омский кадетский корпус.
Казачонок быстро понял: если он хочет чего-то добиться в жизни, то рассчитывать ему придется только на себя, а раз так, то нужно во всем быть лучшим. Кадетский корпус он закончил с наивысшим баллом и в 1889 году был зачислен юнкером в Михайловское артиллерийское училище. Три года спустя, получив чин подпоручика, Лавр Корнилов был направлен для прохождения службы в Туркестанскую артиллерийскую бригаду.
Тяжелая служба в дальнем гарнизоне ломала судьбы и души многих молодых офицеров. Но Корнилов никогда не был малодушным человеком: отслужив положенный ценз и получив звание поручика, он выдержал труднейшие вступительные экзамены и стал слушателем Академии Генерального штаба, где сразу же выделился блестящими успехами по всем учебным дисциплинам.
Феноменальная работоспособность, страсть к учебе и интерес к науке отличали Корнилова всю жизнь - достаточно сказать, что к тридцати годам он самостоятельно выучил английский, немецкий, французский, татарский и персидский языки.
По итогам выпускных экзаменов в академии Лавр Георгиевич снова оказался в числе первых, получив малую серебряную медаль и чин капитана досрочно. Его фамилия была выбита на почетной мраморной доске академии.
Как один из лучших выпускников, молодой капитан имел право выбора дальнейшего места службы. Блестящие военные карьеры во все времена делались в столицах, но Корнилов поразил всех, выбрав… Туркестан, причем самый отдаленный район - границу с Афганистаном.
Здесь судьба связала офицера с военной разведкой. За пять лет он успел совершить командировки в Персию, Афганистан, Индию и Китай. Семь месяцев с семью казаками он скитался по безводным пустыням Восточной Персии, менял обличья, переодеваясь то купцом, то дервишем. Составленные Лавром Георгиевичем по материалам этих поездок военно-научные обзоры вызвали зависть и уважение даже у хваленой британской разведки. Позднее штабом Туркестанского военного округа были изданы работы Корнилова "Кашгария, или Восточный Туркестан" и "Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестаном"; эти книги стали серьезным научным вкладом в этнографию и географию Туркестана.
Почти одновременно с наградой Лавр Георгиевич получил чин полковника, который давал права потомственного дворянства. Это уже была блестящая карьера для выходца из бедной казачьей семьи, но звезда Корнилова еще только всходила.
После заключения Портсмутского мира, завершившего войну с Японией, Корнилов около года служит в управлении Генштаба, а затем четыре года проводит в должности военного агента (атташе) в Китае, продолжая работу в интересах русской военной разведки.
…В первый же день мировой войны, 19 июля 1914 года генерал-майор Корнилов убыл на Юго-Западный фронт, вступив в командование 2-й бригадой 49-й пехотной дивизии, а вскоре стал командиром 48-й пехотной дивизии. Эта часть известна своими ратными делами на всю Россию, получив название "стальная". В ее состав входили овеянные славой Суворова и Румянцева полки - 189-й Измаильский, 190-й Очаковский, 191-й Ларго-Кагульский и 192-й Рымникский.
Газеты того времени называли Корнилова "новым Суворовым": его тактикой были главные заповеди "науки побеждать" - сила, быстрота и натиск. А. И. Деникин вспоминал, что истинно национальным героем Корнилова сделали такие его черты, как "умение воспитывать войска, личная его храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность, наконец, высокое соблюдение воинской этики в отношении соратников".
Во время отхода из Карпат в 1915 году дивизия Корнилова попала в окружение. Австрийцы прислали парламентера с предложением капитуляции. Лавр Георгиевич ответил, что лично он сдаться не может, сложил с себя командование дивизией и вместе со своим штабом скрылся в лесу. Впрочем, через несколько дней после бесплодных попыток перейти линию фронта и эта группа русских офицеров была захвачена в плен.
Пленного русского генерала австрийцы поместили в замок Нейгенбах под Веной, затем перевели в Венгрию, в замок князя Эстергази. Характерная черта того времени: Корнилов при желании мог быть отпущен в Россию - достаточно было дать расписку о неучастии в дальнейших боевых действиях. И хотя Лавр Георгиевич отказался, условия его содержания в плену были вполне сносными: хорошее питание, медицинский уход (во время последнего боя генерал получил два ранения - в ногу и в руку), возможность делать покупки в ближайшем местечке и даже услуги оставленного при его особе денщика.
Другая примета эпохи: во время нахождения в плену генерал Корнилов был высочайшим указом пожалован орденом Св. Георгия 3-й степени - за мужество и умелое руководство войсками; все нижние чины дивизии получили кресты, а достойные офицеры - орден Св. Георгия 4-й степени. Когда через три десятилетия началась новая Великая война, Россия была уже совсем иной - за сдачу во вражеский плен воинов ожидала совсем иная "награда"…
…Корнилов не был бы Корниловым, если бы стал спокойно ждать окончания войны в плену. Едва оправившись от ран, он стал готовить побег. Первая попытка провалилась - пленные офицеры попытались подкупить кастеляна замка, чтобы он снабдил их гражданской одеждой и пропусками, однако тот доложил обо всем начальству. Но последовала вторая, оказавшаяся удачной: фельдшер-чех за большие деньги снабдил генерала документами и солдатской формой и вывел за охраняемую территорию. Проблуждав почти месяц по румынским лесам, Лавр Георгиевич все же смог выйти к Дунаю и перебраться на другой берег, оказавшись в расположении русской армии.
Побег из плена сделал имя генерала Корнилова знаменитым. Дело в том, что к осени 1916 года из 60 русских генералов, находившихся в плену, бежал только один - Корнилов. Портреты национального героя печатались во всех иллюстрированных журналах России, а когда он прибыл в Петроград, Михайловское артиллерийское училище устроило своему выпускнику торжественное чествование.
В сентябре 1916 года генерал снова уезжает на фронт: его назначают командиром 25-го армейского корпуса Особой армии Юго-Западного фронта.
Но провоевать там Лавру Георгиевичу пришлось недолго. В феврале 1917 года грянула революция, а уже в начале марта указом военного министра Временного правительства он назначен командующим Петроградским военным округом. Впрочем, округа как такового уже не было - русская армия на глазах рассыпалась и теряла боеспособность, а в самом городе Петросовет делил власть с Временным правительством.
23 апреля Корнилов направил военному министру рапорт с просьбой вернуть его в действующую армию и в начале мая получил назначение на должность командующего 8-й армией Юго-Западного фронта. Авторитет нового командующего в офицерской среде был необычайно высок, на него надеялись, в него верили.
Через несколько дней после вступления в должность Лавр Георгиевич получил служебную записку капитана М. Нежинцева, где излагались соображения о причинах разложения армии и мерах противодействия этому. Идеи молодого офицера оказались созвучны мыслям самого генерала и поэтому получили полное его одобрение и поддержку. В мае 1917 года Нежинцев начал формирование 1-го ударного корниловского полка. По идее, эта часть должна была своим примером переломить настроения на фронте. Фактически же корниловцы стали "преторианской гвардией" командующего. Стальные шлемы, черно-красные погоны, шевроны с черепом и скрещенными костями, а также железная дисциплина отличали этих бойцов от разложившейся солдатской массы. Ударные части стали формироваться и на других участках Юго-Западного фронта. В них вошли офицеры, юнкера и солдаты-добровольцы. Корниловцы наносили внезапные удары по практически беспрепятственно наступающему врагу, останавливали бегущие с позиций распропагандированные полки, уничтожали банды дезертиров в тылу.
Тем не менее сам Лавр Георгиевич хорошо понимал, что одни ударные части уже не смогут оказать существенного влияния на боеспособность всей армии. Фронт спонтанно разваливался. В донесении военного совета Юго-Западного фронта Временному правительству говорилось: "Большинство частей находится в состоянии все возрастающего разложения. О власти и повиновении не может быть и речи, уговоры и убеждения потеряли силу - на них отвечают угрозами, а иногда и расстрелом. Были случаи, что отданное приказание спешно выступить на поддержку обсуждалось часами, поэтому поддержка опаздывала на сутки. Некоторые части самовольно уходят с позиций, даже не дожидаясь подхода противника…".
Положение становилось катастрофическим. На своем участке Корнилов, как мог, боролся с развалом русской армии. В частности, он заявил, что только ценой расстрела немногих негодяев можно спасти тысячи невиновных, и приказал расстреливать убийц и мародеров, а трупы их выставлять на перекрестках дорог с надписями. Всяческие революционные митинги на фронтовых позициях были запрещены под угрозой применения оружия.
Столь решительные действия на фоне всеобщей пустой говорильни под революционными лозунгами снискали генералу еще большую популярность, о нем стали говорить как о возможном "спасителе России". Когда же 18 июля 1917 года Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим, у многих офицеров появилась надежда на то, что русскую армию еще можно спасти от позора. Едва вступив в должность, Лавр Георгиевич сразу же начал набрасывать проекты законов, которые могли бы вернуть армии боеспособность и мобилизовать всю страну на поддержку военных действий. Предполагалось вновь ввести смертную казнь (указом Временного правительства она была отменена) для агитаторов, подстрекателей, распространителей панических слухов и подрывной литературы.
Однако у Корнилова почти сразу же начались сильнейшие трения с главой Временного правительства А. Ф. Керенским, которого необычайная популярность нового главковерха наводила на мысли о возможном перевороте и военной диктатуре. Впрочем, Александр Федорович был не так уж и не прав в своих подозрениях. Разуверившись в пустой болтовне Временного правительства, Корнилов действительно стал склоняться к тому, что в тот момент, когда страна гибнет, нужно не говорить, а действовать. Он предложил ввести в Петроград 3-й конный корпус генерала Крымова - "для наведения порядка". Еще явно ни о чем не догадываясь, Керенский предложение одобрил - и только когда войска были уже в пути, до министра-председателя вдруг дошло… Уже на следующий день все столичные газеты называли Корнилова государственным изменником. В ответ Лавр Георгиевич опубликовал свое заявление, в котором говорилось: "Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни. Предать же Россию в руки ее исконного врага - германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли…". С этим Корнилов проигнорировал распоряжение Керенского об отстранении его от должности. Тогда Керенский объявил генерала Корнилова мятежником и обратился к большевикам с призывом "встать на защиту революции". Как известно, те откликнулись незамедлительно, так как увидели открывающиеся возможности для достижения своих целей. Дальнейшие события показали, что большевики сделали удачную ставку в этой политической игре.
Навстречу корпусу Крымова были высланы сотни большевистских агитаторов, которые и сыграли основную роль в срыве корниловского выступления. Сам же генерал Крымов застрелился.
Убедившись в том, что дальнейшее сопротивление бесполезно и даже преступно по отношению к доверившимся ему людям, Корнилов сдался и был арестован. Впрочем, чрезвычайная следственная комиссия не нашла в действиях генерала состава преступления.
Арестованных генералов и офицеров поместили в Быхове, в 50 километрах от Могилева. Правда, охрану импровизированной тюрьмы обеспечивали три сотни Текинского конного полка, полностью преданного Корнилову.
Едва захватив власть, большевики постарались быстро взять в свои руки военную власть и заодно уничтожить самого опасного политического противника. С этой целью в могилевскую Ставку был направлен бывший прапорщик Н. Крыленко с отрядом революционных матросов. Но накануне их приезда генерал Духонин, незадлго до этого назначенный Верховным главнокомандующим, распорядился освободить всех арестованных.
19 ноября генерал Корнилов во главе Текинского полка походным порядком пошел на Дон. А уже на следующий день Н. Духонин был растерзан красными матросами.
Корнилов с верными текинцами за семь дней прошел около 400 км, 26 ноября отряд наткнулся на засаду, отошел, но через день при переходе железной дороги попал под обстрел с бронепоезда. Стало ясно, что беглецов уже ищут. Поэтому, не желая больше подвергать опасности верных ему людей, Лавр Георгиевич переоделся в гражданскую одежду и дальше отправился один. Только через неделю он добрался до Новочеркасска. По иронии судьбы, чуть раньше, тоже переодетым и загримированным, в Ростов приехал и Керенский - так закончилась их борьба за власть.
В Новочеркасске Корнилов вместе с генералом Алексеевым начал активную работу по формированию армии, способной противостоять новой власти. К середине января 1918 года была создана небольшая - около 5000 человек - армия, в состав которой вошли офицерский полк генерала Маркова, корниловский ударный полк полковника Нежинцева, партизанский полк генерала Богаевского, юнкерский батальон генерала Боровского, чехословацкий инженерный батальон, 3 дивизиона кавалерии и 4 артиллерийские батареи (8 орудий).
По ряду причин штаб армии перебрался в Ростов, где и производилось окончательное формирование частей Добровольческой армии. Корнилов проводил все время в непрерывной работе. Огромный авторитет и личное обаяние генерала во многом способствовали притоку добровольцев в части новой армии. Писатель Роман Гуль, участник первого похода Добрармии, вспоминал позднее: "Что приятно поражало всякого при встрече с Корниловым - это его необыкновенная простота. В Корнилове не было ни тени, ни намека на бурбонство, так часто встречающееся в армии. В Корнилове не чувствовалось "его превосходительства", "генерала от инфантерии". Простота, искренность, доверчивость сливались в нем с железной волей, и это производило чарующее впечатление.
В Корнилове было "героическое". Это чувствовали все и потому шли за ним слепо, с восторгом, в огонь и в воду".
Кольцо красных войск вокруг Ростова неуклонно сужалось, и Корнилов решил выступить в поход. Ночью 9 февраля в донскую степь вышли 3700 добровольцев - последние солдаты Российской империи. Из них 2350 человек были офицерами, среди которых - 36 генералов и 242 штаб-офицера; 1848 человек стали офицерами уже на фронтах мировой войны - 351 штабс-капитан, 394 поручика, 535 подпоручиков и 668 прапорщиков.
13 февраля командующий собрал совещание, которое должно было решить, что делать дальше - идти в Екатеринодар, где имелись добровольческие формирования, или уйти в район зимовников, становищ донских табунов, подальше от большевистских районов. Генералы Лукомский и Попов высказались за второй вариант, поскольку на зимовниках, расположенных в удалении от железной дороги и прикрытых с севера Доном, можно было пополнить обоз, переменить конский состав и немного передохнуть. Однако степной район представлял множество трудностей для небольшой, но монолитной Добрармии: дробить ее было нельзя, расположиться в зимовниках пришлось бы только небольшими отрядами. В итоге Лавр Георгиевич решил: идем на Екатеринодар.
Пока Добровольческая армия прошла к этому моменту уже 250 верст, легко сбивая слабые красногвардейские заслоны. Но Кубанский военно-революционный комитет и командующий красными войсками Автономов уже сумели собрать достаточно большие силы для борьбы с белогвардейцами. Теперь уклониться от крупного боя с красногвардейцами было практически невозможно.
2 марта белые с боем заняли станицу Журавскую, а на следующий день началось настоящее сражение за Кореновскую. Здесь Корнилов поставил на карту все - из обоза выдали последний запас патронов, а в решающий момент в бой пошел последний резерв. Ценой невероятных усилий и больших жертв Кореновская была взята, открывался путь на Екатеринодар, удалось пополнить запас боеприпасов. Но здесь же, в Кореновской, Лавр Георгиевич получил известие, что еще 1 марта кубанские добровольцы Покровского оставили Екатеринодар и ушли за Кубань. Это был тяжелый удар - операция теряла всякий смысл.
Корнилов принял решение уходить за Кубань. Но для этого нужно было прорваться через наседающие отряды красных и при этом суметь сохранить мост через Кубань, который красные постараются уничтожить при первой же возможности. Пока полк Богаевского с огромным трудом отбивал атаки красногвардейцев, юнкера и корниловский полк овладели мостом. Добровольческая армия чудом вырвалась из окружения.
Однако и на левом берегу не стало легче. За сутки армия с боями прошла около сорока верст - полки таяли, обоз с ранеными увеличивался на глазах, боеприпасов оставалось совсем мало, а сопротивление красных войск все увеличивалось.
Самым трудным стал путь на Новодмитровскую: лил ледяной дождь, все дороги превратились в месиво из грязи и снега. На подступах к станице пришлось вброд переходить бурную речку. К вечеру неожиданно ударил мороз, люди и кони покрылись ледяной коркой - впоследствии не только этот переход, но и весь поход с 9 февраля по 30 апреля 1918 года назвали "Ледяным".
Станицу должны были брать штурмом с нескольких сторон, однако вышло так, что переправившийся первым офицерский полк генерала Маркова оказался в одиночестве перед вражескими позициями. Марков решил: "Вот что, господа офицеры, в такую ночь мы все здесь передохнем в поле. Надо идти в станицу!". Полк ударил в штыки и одной атакой выбил красногвардейцев из Новодмитровской.
В течение нескольких дней шла подготовка к наступлению на Екатеринодар. Начали прибывать кубанские казаки, увеличив численность Добрармии до 6 тысяч человек. Ряд полков смогли развернуть в бригады.
План Корнилова заключался в том, чтобы разгромить красные отряды южнее Екатеринодара, обеспечив тем самым армии переправу, и увеличить запас боеприпасов за счет захваченных складов, а затем внезапным ударом взять станицу Елизаветинскую - там имелась паромная переправа. После этого Добровольческая армия должна была переправиться через Кубань и атаковать Екатеринодар.
Корнилов готовил плацдарм для броска на город: бригада Богаевского после тяжелого боя захватила окрестные станицы Григорьевскую и Смоленскую, конники Эрдели овладели Елизаветинской, а чуть позже бригады Маркова и Богаевского заняли Георгие-Афипскую, захватив обоз с драгоценными снарядами.
Но судьба уже отвернулась от белогвардейцев. Прежде всего штаб Добровольческой армии недооценил силы противника. Ошибся и Корнилов, оставив для прикрытия обоза с ранеными и гражданскими лицами почти треть своих лучших сил: по мнению генерала Деникина, в этом случае "над тактическими принципами, требовавшими быстрого сосредоточения всех сил для решительного удара, восторжествовало чувство человечности - огромная моральная сила вождя, привлекающая к нему сердца воинов и вместе с тем иногда сковывающая размах стратегии и тактики".
Так или иначе, в течение трех суток Добровольческая армия переправилась на левый берег Кубани, и 27 марта началось сражение за Екатеринодар. В наступление пошла бригада Богаевского, к полудню следующего дня отбросив красные части к линии хуторов в трех верстах от города. 28 и 29 марта бой принял еще более ожесточенный характер. Потеряв более 1000 человек, белогвардейцам удалось очистить предместья и даже зацепиться за городские окраины. Настроение в штабе командующего поднялось, у людей появилась надежда на взятие города. Корнилов спешил атаковать город, понимая, что силы добровольцев на исходе. Деникин потом писал: "На войне принимаются не раз решения как будто безрассудные и просто рискованные. Первые кончаются удачно иногда, вторые часто. Успех в этом случае создает полководцу ореол прозорливости и гениальности, неудача обнажает одну только отрицательную сторону решения.
Корнилов рискнул и… ушел из жизни раньше, чем окончилась екатеринодарская драма. Рок опустил внезапно занавес, и никто не узнает, каким был бы ее эпилог".
К 30 марта стало ясно, что белые войска выдохлись. Но выбора уже не было: город нужно было взять - или погибнуть. Однако решающему штурму начаться было уже не суждено: в 7.30 утра погиб генерал Лавр Георгиевич Корнилов.
Командование Добровольческой армией принял на себя Антон Иванович Деникин. Сразу же был оглашен его приказ, в котором были такие слова: "Неприятельским снарядом, попавшим в штаб армии, в 7 часов 30 минут 31 сего марта убит генерал Корнилов. Пал смертью храбрых человек, любивший Россию больше себя и не могший перенести ее позора. …Велика потеря наша, но пусть не смутятся тревогой наши сердца и пусть не ослабнет воля к дальнейшей борьбе. Каждому продолжать исполнение своего долга, памятуя, что все мы несем свою лепту на алтарь Отечества". Добровольческая армия ушла от Екатеринодара, ее солдатам предстояло до дна испить горькую чашу братоубийственной войны: впереди были четыре года тяжелых боев на юге России, итогом которых стало поражение и поспешная эвакуация из Крыма, а затем - скорбная, нищая жизнь на чужбине. Но это уже совсем другая история.
Тела Корнилова и Нежинцева ночью были погребены на пустыре за немецкой колонией Гначбау, в 50 верстах от Екатеринодара. Крестов не ставили, сами могилы сровняли с землей, но все равно уже на следующий день красные обнаружили захоронения. Трупы выкопали, отвезли в город, позже тела сожгли и пепел развеяли в степи.
Так закончился земной путь "последнего солдата империи", русского офицера Лавра Георгиевича Корнилова.
ОТНОШЕНИЕ к личности генерала Корнилова за семь десятилетий советской власти менялось несколько раз - от "врага народа" к "достойному противнику" и обратно. Справедливости ради нужно отметить, что даже самые злейшие враги белого движения говорили о нем с оттенком уважения - учитывая характер большевиков, это говорит о многом. Например, в хрестоматийном романе Алексея Толстого "Хождение по мукам" можно увидеть такой пассаж: "Корниловский поход не удался. Главные вожди и половина участников его погибли. Казалось, будущему историку понадобится всего несколько слов, чтобы упомянуть о нем.
На самом деле корниловский "Ледяной поход" имел чрезвычайное значение. Белые нашли в нем впервые свой язык, свою легенду, получили боевую терминологию - все, вплоть до новоучрежденного белого ордена, изображающего на Георгиевской ленте меч и терновый венец".
Сегодня, когда Россия вновь с большим трудом приходит в себя после грандиозных потрясений, образ боевого генерала Корнилова, храброго солдата, всю жизнь бескорыстно служившего своей стране и не прятавшегося за спины солдат, не может быть забыт. Лавр Георгиевич плохо разбирался в политике, поэтому во многом ошибался, но ведь он был человеком из плоти и крови. Да и честная солдатская смерть на поле боя оправдывает многое.
Корнилов Лавр Егорович
- Даты жизни: 18.08.1870-31.03.1918
- Биография:
Православный. Сын коллежского секретаря, выслужившегося из солдат, уроженец Семипалатинской области. Образование получил в Сибирском кадетском корпусе (1889). В службу вступил 29.08.1889. Окончил Михайловское артиллерийское училище (1892; по 1-му разряду). Выпущен из училища Подпоручиком (ст. 04.08.1892) в Туркестанскую арт. бригаду. Поручик (ст. 10.08.1894). Штабс-Капитан (ст. 13.07.1897). Окончил Николаевскую академию Генерального Штаба (1898; по 1-му разряду; с малой серебрянной медалью и занесением его имени на мраморную доску). Капитан (ст. 17.05.1898). Состоял при Туркестанском ВО. Помощник ст. адъютанта штаба Туркестанского ВО (11.08.1899-19.10.1901). Штаб-офицер для поручений при штабе Туркестанского ВО (19.10.1901-13.06.1904). Подполковник (ст. 06.12.1901). Во время службы в Туркестанском ВО совершил ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточном Туркестане (Синкианг), в Афганистане и в Персии, во время которых хорошо овладел местными языками. К. отредактировал секретное издание штаба округа - "Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом" и издал ряд трудов, в том числе "Кашгария, или Восточный Туркестан". Цензовое командование ротой отбывал в 1-м Туркестанском стр. батальоне (03.10.1902-30.09.1903). За время службы в Туркестане К. был награжден своим первым орденом – Св. Станислава 3-й ст. и Бухарским орденом Золотой звезды 3-й ст. В 1904 переведен на службу в Главный Штаб. Столоначальник Гл. Штаба (13.06.-30.09.1904). С началом русско-японской войны изъявил желание отправиться на театр военных действий. Штаб-офицер при управлении 1-й стр. бригады (30.09.1904-01.05.1906). Фактически был начальником штаба бригады. За боевые отличия награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. (ВП 08.09.1905), Золотым оружием (ВП 09.05.1907), произведен в чин Полковника (ст. 26.12.1905). Делопроизводитель управления генерал-кварт. ген. штаба (01.05.1906-01.04.1907). Военный агент в Китае (01.04.1907-24.02.1911). Был награжден многочисленными иностранными орденами. Командир 8-го пехотного Эстляндского полка (24.02.-03.06.1911). Начальник 2-го Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи (2 пех. и 3 конных полка) (03.06.1911-04.07.1913). Генерал-майор (ст. 26.12.1911). В 1912 по приказу начальника округа произвел дознание о снабжении войск недоброкачественными продуктами, после чего дело передано военному следователю, причем по постановлению прокурорского надзора к следствию были привлечены в качестве обвиняемых некоторые начальствующие лица. Когда следствие по Высочайшему повелению было прекращено, а начальник округа ген. Е.И. Мартынов подал прошение об отставке, К. по личному ходатайству переведен 04.07.1913 в военное ведомство на должность командира 1-й бригады 9-й Сибирской стр. дивизии, расквартированной во Владивостоке. Командующий 48-й пехотной дивизией (с 19.08.1914). В мировую войну вступил в Галиции в составе 8-й армии Юго-Западного фронта. Мужество солдата, которое К. проявлял в боях, создало ему репутацию боевого командира. Участвовал в Гродекском сражении и Карпатской операции. Генерал-лейтенант (пр. 16.02.1915; ст. 26.08.1914; за отличия в делах...) с утверждением в должности. После прорыва войсками ген. Макензена позиций 3-й армии Юго-Западного фронта на участке Горлице-Тарнов дивизия К. 21.04.-24.04.1915 была окружена войсками противника в районе Дуклы. Отказавшись сдаться, К. со штабом ушел в горы. После 4-дневного скитания К. 23.04.1915 вместе со штабом сдался одной из австро-венгерских частей. За свои действия К. был награжден орденом св. Георгия 3-й ст. (ВП 28.04.1915). 12.05.1915 отчислен от должности за нахождением в плену. В 07.1916 бежал из плена в Румынию, вступившую в войну на стороне Антанты. Командир 25-го армейского корпуса (с 13.09.1916), командующий войсками Петроградского ВО (с 02.03.1917). 07.03.1917 по приказу Временного правительства арестовал в Царском Селе императрицу Александру Федоровну. 21.04.1917 в Петрограде произошли уличные волнения, которые К. предложил подавить применением войск округа. После заявления Исполкома Петроградского Совета, согласно которому все распоряжения штаба округа подлежали утверждению Исполкома, что подрывало позиции командующего округом, и отсутствию поддержки со стороны правительства, К. подал в отставку. Командующий 8-й армией (с 29.04.1917). Генерал от инфантерии (27.06.1917). Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта (с 10.07.1917), Верховный Главнокомандующий (с 18.07.1917). 03.08.1917 К. представил правительству программу, которая была сочтена "чрезмерной". План предусматривал восстановление дисциплинарной власти командиров с ограничением полномочий комиссаров и различных комитетов, кроме того, К. настаивал на введении смертной казни не только на фронте, но и в тылу. Для успокоения страны и успешного ведения войны К. настаивал на объявлении военной промышленности и железных дорог на военном положении с запрещением митингов и забастовок. 13.08.1917, выступая на Государственном совещании в Петрограде, К. назвал причиной кризиса в армии "законодательные меры" правительства, еще раз призвав к приравнению тыла к фронту. Через посредников К. вел переговоры с правительством о передаче ему всей полноты власти. 23.08.1917 в Ставку прибыл Б.В. Савинков, заверивший К. в одобрении Временным правительством его проекта. Вечером 24.08.1917 К. назначил ген. А.М. Крымова командующим Отдельной армией в Петрограде, а ген. П.В. Краснова - командиром 3-го конного корпуса. В.Н. Львов, выступавший посредником между К. и правительством, передал Керенскому (в своем изложении) требования К.: объявить столицу на военном положении, передать всю полноту власти К., объявить об отставке всего правительства. После колебаний А.Ф. Керенский 29.08.1917 отчислил К. от должности с преданием суду за мятеж. 02.09.1917 К. был арестован. Содержался в Быхове. 19.11.1917 освобожден и в сопровождении Текинского конного полка направился на Дон, где под руководством ген. Алексеева разворачивалась Добровольческая армия. После ряда неудачных столкновений с отрядами Красной Гвардии оставил полк и в одиночку пробрался в Новочеркасск (прибыл 06.12.1917). С 25.12.1917 командующий Добровольческой армией. В 01.1918 армия переведена в Ростов-на-Дону. Ввиду выяснившегося нежелания донских казаков противостоять большевикам, было принято решение перейти на Кубань, в надежде на более благоприятное отношение к армии правительства Кубанского войска. В ходе 1-го Кубанского (Ледяного) похода Добровольческая армия, избегая железных дорог и ведя постоянные бои с отрядами красных, сумела выйти к р. Кубань, которая была форсирована у ст. Усть-Лабинской. Однако к этому времени отряд Кубанского пр-ва уже оставил Екатеринодар, занятый красными 01(14).03.1918. 11(24).03.1918 Добровольческая армия соединилась с кубанским отрядом Полк. Покровского у аула Шенджий. Заняв 15(28).03.1918 после жестокого боя ст. Ново-Дмитриевскую, армия оставалась там до 22.03(02.04).1918, когда началось движение, имевшее целью взятие Екатеринодара. 27.03(09.04).-31.03(13.04).1918 был предпринят штурм упорно оборонявшегося Екатеринодара. Убит 31.03.1918 (ст.ст.) разрывом гранаты. Вступивший в командование армией ген. Деникин прекратил штурм Екатеринодара и начал отвод армии. Тело К. было захоронено 02.04.1918 в колонии Гначбау. На следующий день после ухода Добровольческой армии в колонию вступили большевики. Труп К. был эксгумирован и подвергся надругательствам, а после этого был сожжен.
- Чины:
- Награды:
- Дополнительная информация:
- Источники:
- Горлицкая операция. Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914-1917). М., 1941.
- Брусилов А.А. Мои воспоминания. М. 2001
- Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003.
- Рутыч Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. М., 2002.
- Слащев-Крымский Я.А. Белый Крым 1920. М., 1990
- Юшко В. 48-я пех. дивизия.
- Елисеев Ф.И. Лабинцы. Побег из Советской России. М. 2006
- "Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия. Биобиблиографический справочник" РГВИА, М., 2004.
- Список Генерального штаба. Исправлен на 01.06.1914. Петроград, 1914
- Список Генерального штаба. Исправлен на 01.01.1916. Петроград, 1916
- Список Генерального штаба. Исправлен на 03.01.1917. Петроград, 1917
- Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Петроград, 1916
- Исмаилов Э.Э. Золотое оружие с надписью "За храбрость". Списки кавалеров 1788-1913. М. 2007
- Русский Инвалид. №243, 1915/Информацию предоставил Юрий Веденеев
- ВП по военному ведомству/Разведчик №1272, 24.03.1915
- ВП по военному ведомству/Разведчик №1273, 31.03.1915
- ВП по военному ведомству/Разведчик №1279, 12.05.1915
- ВП по военному ведомству/Разведчик №1286, 30.06.1915
Выдающийся русский военачальник, Генерального штаба генерал от инфантерии. Военный разведчик, дипломат и путешественник-исследователь. Герой русско-японской и Первой мировой войн. Верховный Главнокомандующий русской армии (август 1917 г.). Участник Гражданской войны, один из организаторов и Главнокомандующий Добровольческой армии, вождь Белого движения на Юге России, первопоходник.
Лавр Георгиевич Корнилов родился 18 августа 1870 года в Усть-Каменогорске, в семье бывшего хорунжего 7-го Сибирского казачьего полка Егора (Георгия) Корнилова, за 8 лет до рождения сына вышедшего из казачьего сословия и перешедшего в чин коллежского регистратора. Считается, что отцовские предки Корнилова пришли в Сибирь с дружиной Ермака. В 1869 г. Георгий Корнилов получил должность письмоводителя при городской полиции в Усть-Каменогорске, хорошее жалование и приобрел небольшой домик на берегу Иртыша, где и родился будущий генерал.
Мать Л. Г. Корнилова - Мария Ивановна, простая казашка из кочевого рода «аргын» с берегов Иртыша, целиком посвятила себя воспитанию детей, будучи неграмотной, отличалась пытливым умом, высокой жаждой знаний, великолепной памятью и громадной энергией.
По другим данным, настоящие имя и фамилия генерала Лавра Корнилова - Лоря Гильдинов (в другом написании Дельдинов), а его родители были калмыками. Имя Лавр и фамилию Корнилов Лоря Гильдинов-Дельдинов якобы получил от своего отчима, есаула Сибирского казачьего войска. По другим данным это просто легенда: согласно сохранившимся воспоминаниям родной сестры Корнилова, мальчик родился в семье Георгия Николаевича Корнилова в г. Усть-Каменогорске. С её слов «калмыцкая внешность» объясняется его предками не со стороны отца, а со стороны матери - Прасковьи Ильиничны Хлыновской.
Однако, маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, еще в 1903 году служивший в Ташкенте в 1-м Туркестанском стрелковом батальоне, писал в своих мемуарах, что вместе с ним служил и подпоручик Петр Корнилов , «брат небезызвестного впоследствии генерала Корнилова. Родители Корнилова, по рассказу младшего Корнилова, жили в Западной Сибири. Отец - русский, занимал должность переводчика при уездном начальнике, мать же была простая киргизка. Отсюда и монгольский тип лица, который унаследовали дети». Известно, что в царской России киргизами называли казахов.
У того же Цветкова сообщается: "Суворин привел свидетельства начальника уголовной полиции Колпачева, оставшегося в Екатеринодаре и бывшего свидетелем уничтожения тела: «Труп был не Корнилова, удостоверяю точно. Человек этот был более чем среднего роста (Корнилов был небольшого роста), - шатен - (Корнилов был брюнет). Лицо трупа было русского типа… Глаза нисколько не киргизские, как они были у Корнилова - с легкой косиной». Вряд ли генерал Корнилов скрывал своё киргизское происхождение от окружающих. Все знали, кто он.
Сам Л. Г. Корнилов о себе писал следующее: «Я, генерал Корнилов, - сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ - путём победы над врагом - до Учредительного Собрания, на котором он сам решит свои судьбы, и выберет уклад новой государственной жизни».
В двухлетнем возрасте маленький Лавр вместе с семьёй переезжает в станицу Каркаралинскую Семипалатинской губернии, где проходит его детство и которую в некоторых документах обозначают, как место его рождения. Способности к иностранным языкам у отца и деда, служивших толмачами в казачьем войске, передаются и Лавру, что находит в дальнейшем применение в его службе Отечеству.
Несмотря на частые разъезды, отец серьёзно занимался религиозным воспитанием детей, в связи с чем Закон Божий стал любимым предметом Лавра. Позднее, часть пересылаемого сестре офицерского жалования Лавр Георгиевич просил отдавать в местный православный храм.
После окончания Лавром начального училища в 1882 г. семья вновь переезжает, на этот раз в город Зайсан на границе с Китаем. Когда отец стал служить там переводчиком у начальника местного военного гарнизона, все интересы Лавра сосредоточились около военных, и эта обстановка усилила у него любовь к военной службе, походам и маневрам.
В Зайсане Лавр стал готовиться к поступлению в Сибирский Императора Александра I кадетский корпус, сразу во 2-й класс. Учителей в Зайсане не было, Лавр готовился самостоятельно, лишь по математике ему удалось взять несколько уроков у одного из офицеров гарнизона.
В кадетском корпусе
Летом 1883 года юный Корнилов был зачислен в Сибирский кадетский корпус в городе Омск. Поначалу он был принят лишь «приходящим»: им были сданы успешно экзамены по всем предметам, кроме французского, так как в киргизской степи не было соответствующих репетиоров. Однако новый воспитанник после года обучения своей настойчивостью и отличными аттестациями (средний балл 11 из 12) добился перевода на «казенный кошт». В тот же корпус зачислили и его брата Якова.
Сдав на отлично выпускные экзамены, Лавр получает право выбора военного училища для дальнейшего обучения. Любовь к математике и особые успехи в этом предмете определяют выбор Корнилова в пользу престижного (сюда традиционно стекались наиболее способные кадеты) Михайловского артиллерийского училища в Петербурге, куда он и поступает 29 августа 1889 года.
Служба в Русской Армии
Артиллерийское училище
Переезд из Омска в Петербург становится началом самостоятельной жизни 19-летнего юнкера. Отец уже не мог помогать Лавру деньгами, и Корнилов должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Он даёт уроки математики и пишет статьи по зоогеографии, что приносит некоторый доход, из которого он умудряется даже помогать своим престарелым родителям.
В Михайловском артиллерийском училище, как и в кадетском корпусе, учеба шла на «отлично». Уже в марте 1890 г. Корнилов стал училищным унтер-офицером. Однако, за поведение Лавр Георгиевич получал сравнительно низкие баллы, вследствие неприятной истории, произошедшей между ним и одним из офицеров училища, который позволил себе обидную бестактность в адрес Корнилова, и неожиданно получил от гордого юнкера отпор. «Офицер был взбешён и уже сделал резкое движение, но невозмутимый юноша, сохраняя внешне ледяное спокойствие, опустил руку на эфес шпаги, давая понять, что за свою честь намерен стоять до конца. Увидевший это начальник училища генерал Чернявский немедленно отозвал офицера.» Учитывая таланты и всеобщее уважение, которым пользовался Корнилов, этот проступок был ему прощён.
В ноябре 1891 г. на последнем курсе училища Корнилов получает звание портупей-юнкера.
4 августа 1892 года Корнилов заканчивает дополнительный курс училища, что даёт приоритет при распределении на службу, и надевает погоны подпоручика. Перед ним открывается перспектива службы в Гвардии или в столичном военном округе, однако, молодой офицер выбирает Туркестанский военный округ и получает назначение в 5-ю батарею Туркестанской артиллерийской бригады. Это не только возвращение на свою малую родину, но и передовое стратегическое направление при намечавшихся тогда конфликтах с Персией, Афганистаном и Великобританией.
В Туркестане помимо рутинной службы Лавр Георгиевич занимается самообразованием, просвещением солдат, изучает восточные языки. Однако, неуёмная энергия и настойчивый характер Корнилова не позволяют ему оставаться в поручиках, и через два года он подаёт рапорт на поступление в Академию Генерального Штаба.
Академия Генерального штаба
В 1895, блестяще сдав вступительные экзамены (средний балл 10,93, по пяти дисциплинам - из максимальных 12), зачислен в слушатели Николаевской академии Генерального штаба. Во время обучения в Академии в 1896-м году Лавр Георгиевич женится на дочери титулярного советника Таисии Владимировне Марковиной, а через год у них рождается дочь Наталья. В 1897, окончив Академию с малой серебряной медалью и «с занесением фамилии на мраморную доску с именами выдающихся выпускников Николаевской академии в конференц-зале Академии», досрочно получивший чин капитана (с формулировкой «за успешное окончание дополнительного курса») Корнилов вновь отказывается от места в Петербурге и выбирает службу в
Туркестанском военном округе.
Географические экспедиции
С 1898 г. по 1904 г. служил в Туркестане помощником старшего адъютанта штаба округа, а затем - штаб-офицером для поручений при штабе. С риском для жизни, переодевшись туркменом, провёл рекогносцировку британской крепости Дейдади в Афганистане. Совершает ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточном Туркестане (Кашгарии), Афганистане и Персии - изучает этот загадочный край, встречается с китайскими (Кашгария входила состав Китая) чиновниками и предпринимателями, налаживает агентурную сеть. Итогом этой командировки станет подготовленная Лавром Георгиевичем книга «Кашгария или Восточный Туркестан», ставшая весомым вкладом в географию, этнографию, военную и геополитическую науку и принёсшая автору заслуженный успех. Этот труд был замечен и британскими специалистами. Как установил современный исследователь М. К. Басханов, картографический материал к английскому изданию «Военный отчёт по Кашгарии» 1907-го года представляет собой планы городов и укреплений Восточного Туркестана, опубликованные в работе Л. Г. Корнилова. Служба капитана Корнилова в Туркестане не осталась неоценённой - за эти экспедиции он был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени и вскоре направлен с новым заданием в малоизученные районы Восточной Персии.
«Степь отчаяния», по которой проходил беспримерный поход русских разведчиков под командованием капитана Л. Г. Корнилова - первых европейцев прошедших этим путём - на современных описываемым событиям картах Ирана обозначалась белым пятном с отметкой «неисследованные земли»: «сотни вёрст бесконечных песков, ветра, обжигающих солнечных лучей, пустыня, где почти невозможно было найти воду, а единственной пищей были мучные лепёшки - все путешественники, пытавшиеся прежде изучить этот опасный район, погибали от нестерпимой жары, голода и жажды, поэтому британские исследователи обходили „Степь отчаяния“ стороной.»
Кроме обязательных для выпускника Генерального штаба немецкого и французского языков, хорошо овладел английским, персидским, казахским и урду.
С ноября 1903 по июнь 1904 гг. находился в Индии с целью «изучения языков и нравов народов Белуджистана», а фактически - для анализа состояния британских колониальных войск. За время этой экспедиции Корнилов посещает Бомбей, Дели, Пешавар, Агру (военный центр англичан) и другие районы, наблюдает за британскими военнослужащими, анализирует состояние колониальных войск, контактирует с британскими офицерами, которым уже знакомо его имя. В 1905 г. его секретный «Отчёт о поездке в Индию» был опубликован Генеральным штабом.
Именно в Туркестане раскрылись главные таланты Лавра Георгиевича - разведчика и исследователя.
Военный агент в Китае
В 1907-1911 гг. - имея репутацию специалиста-востоковеда, Корнилов служил военным агентом в Китае. Он изучает китайский язык, путешествует, изучает быт, историю, традиции и обычаи китайцев. Намереваясь написать большую книгу о жизни современного Китая, Лавр Георгиевич записывает все свои наблюдения и регулярно отправляет подробные отчёты в Генеральный штаб и МИД. Среди них большой интерес представляют в частности очерки «О полиции Китая», «Телеграф Китая», «Описание маневров китайских войск в Маньчжурии», «Охрана императорского города и проект формирования императорской гвардии».
В Китае Корнилов помогает прибывающим в командировку русским офицерам (в частности, полковнику Маннергейму), заводит связи с коллегами из разных стран, встречается с будущим президентом Китая - то время молодым офицером - Чан-Кайши.
На новой должности Корнилов много внимания уделял перспективам взаимодействия России и Китая на Дальнем Востоке. Объездив почти все крупные провинции страны, Корнилов прекрасно понимал, что ее военно-экономический потенциал еще далеко не использован, а людские резервы слишком велики, чтобы с ними не считаться: «…будучи еще слишком молодой и находясь в периоде своего формирования армия Китая обнаруживает еще много недостатков, но… наличное число полевых войск Китая представляет уже серьезную боевую силу, с существованием которой приходится считаться как с вероятным противником…». В качестве наиболее показательных результатов процесса модернизации Корнилов отмечал рост железнодорожной сети и перевооружение армии, а также изменение отношения к военной службе со стороны китайского общества. Быть военным становилось престижно, для службы в армии требовали даже особые рекомендации.
В 1910-м году полковник Корнилов отзывается из Пекина, однако, в Петербург возвращается лишь через пять месяцев, в течение которых совершает путешествие по Западной Монголии и Кашгарии с целью ознакомления с вооружёнными силами Китая на границах с Россией.
Деятельность Корнилова-дипломата этого периода высоко была оценена не только на Родине, где он получает Орден Святой Анны 2-й степени и другие награды, но и у дипломатов Британии, Франции, Японии и Германии, награды которых также не обошли русского разведчика.
Со 2 февраля 1911 года - командир 8-го пехотного Эстляндского полка. С 3 июня 1911 - начальник отряда в Заамурском округе отдельного корпуса пограничной стражи (2 пех. и 3 конных полка). После скандала, завершившегося отставкой начальника Заамурского округа ОКПС Е. И. Мартынова, назначен командиром бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии, расквартированной во Владивостоке.
Верховный главнокомандующий
Уже 19 июля Генерального штаба генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов назначается Верховным Главнокомандующим, сменив на этом посту генерала Брусилова, шедшего на поводу у солдатских комитетов, что вело к разложению армии и потере контроля над войсками, которые при малейшем натиске противника, массами покидали позиции и уходили в тыл. Лавр Георгиевич не сразу принимает эту должность, но прежде в течение трех дней оговаривает условия, на которых готов согласиться принять её: невмешательство правительства в назначения на высшие командные должности, скорейшая реализация программы реорганизации армии, назначение генерала Деникина командующим Юго-Западным фронтом. После долгих переговоров сторонам удалось прийти к компромиссу, и Корнилов принял пост, делающий его вторым человеком в государстве, крупной политической фигурой, способной влиять на происходящие в стране события. Это назначение было встречено большой радостью в среде офицеров и консервативной публики. У этого лагеря появился лидер, в котором видели надежду на спасение армии и России.
Для восстановления дисциплины в армии, по требованию генерала Корнилова Временное правительство вводит смертную казнь. Решительными и суровыми методами, с применением в исключительных случаях расстрелов дезертиров, генерал Корнилов возвращает Армии боеспособность и восстанавливает фронт. В этот момент генерал Корнилов в глазах многих становится народным героем, на него стали возлагаться большие надежды и от него стали ждать спасения страны.
Воспользовавшись своим положением Верховного Главнокомандующего, генерал Корнилов предъявляет Временному правительству требования, известные как «Корниловская военная программа». В Москве на Государственном Совещании 13-15 августа ген. Корнилов в своём обширном докладе указал на катастрофическое положение на фронте, на губительное действие на солдатские массы законодательных мер, предпринимаемых Временным Правительством, на продолжающуюся разрушительную пропаганду, сеющую в Армии и стране анархию.
Под арестом в Быхове
После неудачи своего выступления Корнилов был арестован и период с 1 сентября по ноябрь 1917 года генерал и его сподвижники провели под арестом в Могилёве и Быхове. Сначала арестованных поместили в гостинице «Метрополь» в Могилёве. Вместе с Корниловым в Могилёве были арестованы также его начальник штаба генерал Лукомский, генерал Романовский, полковник Плющевский-Плющик, Аладьин, несколько офицеров генерального штаба и весь исполком союза офицеров.
Охрану арестованных нёс сформированный Корниловым Текинский полк, что обеспечивало безопасность арестованных. Для расследования произошедшего была назначена следственная комиссия (председатель - главный военный прокурор Шабловский, члены комиссии - военные следователи Украинцев, Раупах и Колосовский). Керенский и совет рабочих депутатов требовали военно-полевого суда над Корниловым и его сторонниками, однако члены следственной комиссии относились к арестованным вполне благожелательно.
9 сентября 1917 года подали в отставку в знак солидарности с генералом Корниловым министры-кадеты.
Часть арестованных, не принимавших активного участия в корниловском выступлении (генерал Тихменев, Плющевский-Плющик) была освобождена следственной комиссией, остальные же переведены в Быхов, где они были помещены в здании старого католического монастыря. В Быхов были перевезены Корнилов, Лукомский, Романовский, генерал Кисляков, капитан Брагин, полковник Пронин, прапорщик Никитин, полковник Новосильцев, есаул Родионов, капитан Соетс, полковник Реснянский, подполковник Роженко, Аладьин, Никоноров.
Другая группа арестованных сторонников Корнилова: генералы Деникин, Марков, Ванновский, Эрдели, Эльснер и Орлов, капитан Клецанда (чех), чиновник Будилович находились в заключении в Бердичеве. Председателю следственной комиссии Шабловскому удалось добиться их перевода в Быхов.
После Октябрьского переворота стало ясно, что большевики вскоре отправят отряд против Ставки. Оставаться в Быхове не имело смысла. Председатель следственной комиссии Шабловский, основываясь на данных следствия к 18 ноября (1 декабря) освободил всех арестованных, кроме пятерых (Корнилова, Лукомского, Романовского, Деникина и Маркова).
19 ноября (2 декабря) оставшаяся пятёрка покинула Быхов. Корнилов решил идти на Дон походным порядком со своим Текинским полком. Большевикам удалось выследить путь движения полка и он был обстрелян с бронепоезда. После переправы через реку Сейм полк попал в плохо замерзший болотистый район и потерял много лошадей. Наконец, Корнилов оставил текинцев, решив, что без него им будет идти безопасно, и переодевшись крестьянином, с подложным паспортом, отправился один по железной дороге. 6 (19) декабря 1917 года Корнилов прибыл в Новочеркасск. Разными путями и другие Быховские узники прибыли на Дон, где приступили к формированию Добровольческой армии для борьбы с большевиками.
Белое дело
Корнилов стал соорганизатором Добровольческой армии на Дону. После переговоров с генералом Алексеевым и приехавшими на Дон представителями московского Национального центра было решено, что Алексеев примет на себя заведование финансовыми делами и вопросами внешней и внутренней политики, Корнилов - организацию и командование Добровольческой армией, а Каледин - формирование Донской армии и все дела касающиеся донских казаков.
По просьбе Корнилова, Алексеевым был командирован в Сибирь генерал Флуг, с целью объединения антибольшевистских организаций в Сибири.
Гибель
31 марта (13 апреля) 1918 - убит при штурме Екатеринодара. «Неприятельская граната, - писал генерал А. И. Деникин, - попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли».
Гроб с телом Корнилова был тайно захоронен (причем могилу «сровняли с землей») при отступлении через немецкую колонию Гначбау.
Судьба тела генерала Корнилова
На следующий день, 3 (16) апреля 1918 г., большевики, занявшие Гначбау, первым делом бросились искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности» и случайно отрыли могилу и отвезли тело генерала в Екатеринодар, где оно было сожжено.
В документе Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков говорилось: «Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевистской толпы повышалось… С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом… Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп… Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела… После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки… Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его… Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя безформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю… Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти… В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами».
О том, что большевики вырыли тело генерала из могилы и затем, после длительного таскания по городу, его уничтожили, в Добровольческой армии известно не было. После взятия через 4 месяца армией генерала Деникина Екатеринодара в ходе Второго Кубанского похода, 6 августа 1918 г., было назначено торжественное перезахоронение генерала Корнилова в усыпальнице кафедрального собора.
Организованные раскопки обнаружили лишь гроб с телом полковника Неженцева. В разрытой же могиле Л. Г. Корнилова был ими обнаружен лишь кусок соснового гроба. Проведенное расследование обнаружило страшную правду. Семья Лавра Георгиевича была потрясена случившимся.
Место, где скончался генерал Корнилов
Таисия Владимировна - жена Лавра Георгиевича, приехавшая на похороны супруга и надеявшаяся увидеть его хотя бы мертвым, обвинила генералов Деникина и Алексеева в том, что тело погибшего Главнокомандующего Добровольческой армии не вывезли вместе с армией и отказалась присутствовать на панихиде - горе вдовы было очень тяжело. Она ненамного пережила мужа и вскоре скончалась 20 сентября 1918 г. - через шесть недель после мужа. Ее похоронили рядом с фермой, где оборвалась жизнь Лавра Георгиевича. На месте гибели генерала Корнилова - ему и его жене - добровольцами были поставлены два скромных деревянных креста.
Лавр Георгиевич Корнилов (рожд. 18 (30) августа 1870 г. – смерть 31 марта (13 апреля) 1918 г.) Генерал от инфантерии. Верховный главнокомандующий России (июль - август 1917 года) в Первой мировой войне 1914–1918 гг. Полководец, военный разведчик, дипломат, путешественник.
Происхождение
Родился Лавр Корнилов в семье отставного хорунжего станицы Каркаралинской Сибирского казачьего войска в небольшом тогда городке Усть-Каменогорске (ныне Казахстан).
Отец Егор Корнилов был служилым сибирским казаком с Горькой линии на Иртыше. Он прослужил на коне 25 лет и смог получить первый офицерский чин хорунжего. Выйдя в отставку, он поселился в Каркаралинской, став писарем волостной управы. Мать была простая казашка из кочевого рода аргын.
После того как Гражданская война закончилась долго писалось, что белый вождь Корнилов происходит из семьи царского чиновника, умалчивая о его казацком происхождении.
Корнилов Лавр Георгиевич получил другое написание отчества тогда, когда в его офицерском послужном списке кто-то из начальства заменил простонародным «Егорович» на более благозвучное «Георгиевич».
Обучение
Отцу с его положением чиновниках класса по Табелю о рангах с большим трудом удалось устроить сына в Омский кадетский корпус. Лавр Корнилов рано осознал, что в жизни ему доведется пробиваться вперед самому. И потомственный сибирский казак закончил корпус с наивысшим баллом среди однокашников, а как следствие имел право выбора училища.
Его выбор пал на Михайловское артиллерийское училище. Отец, отставной казачий хорунжий, подарил ему вместе с напутственным словом книгу «Собрание писем старого офицера своему сыну», на титульном листе которой написал: «Кому деньги дороже чести - тот отставь службу. Петр Великий». Эти слова стали жизненным девизом Лавра Георгиевича в течении всей его жизни.
…Михайловское артиллерийское училище он закончил в 1892 г., и тогда же подпоручиком начал армейскую службу в Туркестанской артиллерийской бригаде. Спустя 3 года, став уже поручиком, Корнилов сдал экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба, из которой выпустился в 1898 г. в числе первых с малой серебряной медалью и чином капитана досрочно.
Служба
Корнилов выбрал для своей новой службы Туркестанский военный округ. Он стал работать в разведывательном отделе его штаба. Первой его заграничной командировкой стал Афганистан, откуда Лавр Георгиевич вернулся с чертежами крепости Дейдани, которую англичане устроили вблизи границ России. Потом были командировки в Восточную Персию и китайскую Кашгарию. Успешно действовать разведчику помогало знание нескольких восточных языков.
Русско-японская война
…С начала Русско-японской войны Корнилов оказывается в Маньчжурии старшим офицером штаба 1-й стрелковой бригады. Здесь он совершил подвиг, за который его наградили орденом Святого Георгия 4-й степени. Было это так.
Во время сражения под Мукденом, когда русская армия дезорганизованно отступала, под угрозой полного окружения оказались три арьергардных полка - 1-й, 2-й и 3-й стрелковые. Корнилов возглавил их и вывел из окружения, прорвав вражеское кольцо ударом в штыки. При этом он проявил бесстрашие и командирскую распорядительность. Вместе с корниловскими стрелками из окружения смогли вырваться и ряд других частей.
Служба после войны
После Японской войны полковник Корнилов - военный агент (атташе) в Китае, в Пекине. На протяжении четырех лет он опять работал на военную разведку российского Генерального штаба.
Затем он был назначен командиром 2-го отряда Заамурского корпуса пограничной стражи, охранявшего Китайскую Восточную железную дорогу (КВЖД) и промышленные предприятия в ее зоне. Отряд состоял из двух пехотных и трех конных полков. Почти в одно и то-же время с назначением Корнилов получает чин генерал-майора.
1914 год, февраль — генерал-майора Корнилов принял под командование 1-ю бригаду 9-й Сибирской стрелковой дивизии, расквартированную на острове Русский в морской крепости Владивосток…
Первая мировая война
Встреча Л. Г. Корнилова на Александровском (Белорусском) вокзале в Москве
С началом Первой мировой войны он по мобилизации попал на фронт. Получил в командование 48-ю «Стальную» пехотную дивизию, которую в русской армии называли еще и «Суворовской». Об этом говорили исторические названия ее полков: 189-й Измаильский, 190-й Очаковский, 191-й Ларго-Кагульский и 192-й Рымникский. Дивизия входила в состав брусиловской 8-й армии.
Начавшиеся ожесточенные бои дали возможность генералу проявить волю и умение командовать дивизией. В боях под городом Миколаевым ему довелось выводить свои полки из окружения: сомкнувшееся кольцо австрийских войск он прорывал штыковой атакой последнего дивизионного резерва силой в один пехотный батальон. Корнилов лично повел его в рукопашный бой.
Во время зимних боев 1914 г. в Карпатских горах, когда шла Галицийская битва, «Стальная» дивизия была в числе отличившихся. Ее командир получил чин генерал-лейтенанта. Его имя стало известно на Русском фронте Первой мировой войны. Генерал А.А. Брусилов в своих воспоминаниях писал о нем так:
«Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел, во всех боях, в которых она принимала участие под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем солдаты и офицеры его любили и ему верили…Правда, он и сам себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову…»
Австрийский плен. Побег
В апрельских боях 1915 г. 48-я дивизия, вырвавшаяся в ходе наступления в Карпатах, у Дуклинского перевала оказалась в окружении австро-венгерских и германских войск. Вырваться из кольца удалось только одному 191-му Ларго-Кагульскому полку и батальону 190-го Очаковского полка. Но они смогли вынести с собой все знамена дивизии, что давало право ее восстановить под прежним названием.
Дивизионный начальник, раненый в руку и ногу, оказался в плену. 1916 год, июль — Корнилову, переодевшемуся в форму австрийского солдата, при помощи военного фельдшера чеха Ф. Мрняка, которому было обещано 20 000 золотых крон, удалось бежать из лагерной больницы через территорию Венгрии в Румынию, а оттуда вернуться в Россию.
В германском и австрийском плену в годы войны было больше 60 русских генералов, а бежать смог только один генерал Корнилов, хотя попытки вырваться из плена совершались и другими людьми. пожаловал генерал-лейтенанту Л.Г. Корнилову орден Святого Георгия 3-й степени. В наградном приказе было сказано:
«За то, что во время упорного сражения в Карпатах на реке Дукле 24 апреля 1915 г., когда командуемая им дивизия была окружена со всех сторон превосходным в силах противником, отважно пробивался по трупам заграждавшего дорогу неприятеля, чем дал возможность частям дивизии присоединиться к войскам своего корпуса».
1917 год
Главнокомандующий принимает смотр юнкеров, 1917 г.
Генерал, бежавший из плена, стал знаменит в стране, которая вела большую войну. После этого начался стремительный взлет Корнилова по служебной лестнице: командир 25-го стрелкового корпуса; командующий Петроградским военным округом (в марте 1917 г. по распоряжению Керенского арестовал в Царском Селе императрицу Марию Федоровну); командующий брусиловской 8-й армией; главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта.
На всех этих постах Лавр Георгиевич Корнилов стремился в условиях нарастающей революционности сохранить боеспособность и организованность войск, поддержать воинскую дисциплину в частях, ограничить деятельность солдатских комитетов и комиссаров Временного правительства.
Верховный главнокомандующий
Глава кабинета министров А.Ф. Керенский, видя, что власть уходит из его рук к Советам, решил назначить популярного в России генерала от инфантерии Корнилова с «трудовой, казачьей родословной» Верховным главнокомандующим чем собирался поправить дела на фронте. Такое решение состоялось 19 июля 1917 г. Так сибирский казак оказался во главе вооруженных сил России в Первой мировой войне. В газетах его называли «первым солдатом революции».
Но уже в скором времени генерал смог убедиться в полной несостоятельности Временного правительства. В конце августа он предпринял попытку создания Петроградской Отдельной армии, для наведения порядка в разложившемся столичном гарнизоне и хоть как-то изолировать Кронштадт, который уже давно начал подчиняться только решениям своего Центробалта.
Участниками этой акции вместе с ним оказались премьер Керенский и военный министр, он же в недавнем времени эсер-террорист Борис Савинков. Но в решающую минуту они «ушли в сторону», а Керенский объявил Верховного главнокомандующего «мятежником».
Быховская тюрьма. Побег
Корнилов Лавр Георгиевич со своими ближайшими помощниками и соратниками, среди которых были генералы Деникин, Лукомский, Марков, Эрдели и Романовский, оказался в Быховской тюрьме под следствием. Керенский же таким тактическим «ходом» политика смог продлить существование своего правительства «временных» на 2 месяца. Заключенных охраняли солдаты Георгиевского батальона и лично преданный Корнилову Текинский конный полк из всадников туркменского племени теке.
После Октября стало понятным, что новая власть готовит расправу над быховскими узниками. Бывший Верховный главнокомандующий бежал из тюрьмы под охраной Текинского полка на Дон. В пути текинцы попали в засаду и лишились возможности продвигаться дальше. Корнилов, переодетый в крестьянскую одежду, с подложным паспортом отправился дальше один и в конце декабря 1917 г. прибывает в Новочеркасск…
Добровольческая армия
Генерал Корнилов в дни работы Государственного совещания в Москве. Август 1917
В столице Войска Донского «под крышей» атамана Каледина проходило формирование белых добровольческих частей другим Верховным главнокомандующим России - генералом от инфантерии М.В. Алексеевым. Добровольцев - офицеров, юнкеров, солдат-ударников, гимназистов старших классов - уже набралось около 300 человек.
Корнилов вместе с Алексеевым начали формировать Добровольческую армию. 27 декабря Лавр Георгиевич стал ее командующим, а Алексеев - Верховным руководителем. Пополнение армейских рядов в скором времени стало умаляться: Советы установили жесткий контроль над железнодорожными станциями. Расправа с враждебно классовыми элементами в то время была короткой.
Но временами в Новочеркасск прибывали большие группы белых добровольцев. Это были: Славянский Корниловский ударный полк подполковника Нежинцева (500 штыков и 50 офицеров), костяк Георгиевского полка, формировавшегося в Киеве, юнкера киевских военных училищ, старшекурсники столичных Михайловского и Константиновского артиллерийских училищ.
Оружием, провиантом, снаряжением много помогал донской атаман Каледин. Оружие отбиралось у демобилизованных солдат, проезжавших по железной дороге, захватывалось у красных. Покупалось у всех, кто владел им и желал продать.
1-й Кубанский поход
Когда кольцо красных войск сомкнулось вокруг Дона, а атаман Каледин застрелился, Добровольческая армия выступила из Ростова в поход на Кубань, по сути дела, выходя из окружения. Из 3700 ее бойцов почти две трети были офицеры-фронтовики. Поход вошел в историю как 1-й Кубанский (Ледяной). Начинался он под знаменами не «представителя буржуазно-помещичьего класса», а сына простого крестьянина-казака, как себя называл Корнилов.
На Кубани начались беспрерывные бои с красными войсками, которыми командовали бывший хорунжий Автономов и бывший есаул Сорокин. Тяжелые бои проходят у села Выселки, станиц Кореновской и Усть-Лабинской. У черкесского аула Шенджий состоялось соединение с кубанскими белыми добровольцами бывшего военного летчика В.Л. Покровского.
Смерть генерала Корнилова
Корнилов принял решение штурмовать город Екатеринодар. Добровольческая армия при полном неравенстве сил три дня, неся тяжелые потери в людях, пыталась взять столицу Кубанской области.
Утром 31 марта (13 апреля) артиллерийский снаряд, разорвавшийся в небольшом штабном домике, лишил Добровольческую армию его командующего. Человек, который в самом начале Гражданской войны на необъятных просторах России возглавил Белое движение, погиб.
Г
енерал Лавр Георгиевич Корнилов родился в 1870 году в станице Каркарлинской Семипалатинской области в семье казака, дослужившегося до чина хорунжего.
О
н окончил Омский кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище. В 1892 году его направили в Туркестан; через три года он поступил в Академию Генерального штаба и закончил ее с золотой медалью. Корнилов был направлен на службу в Польшу, а потом он снова в Туркестан. Здесь молодой Корнилов был «задействован» в разведывательных операциях, связанных с русскими военными экспедициями в Восточной Персии. В этот период Корнилов активно занимался литературной деятельностью; журналы печатали его обзорные статьи о Персии и Индии, а в 1901 году он даже опубликовал книгу «Кашгария и Восточный Туркестан».
К
огда началась Русско-японская война, Корнилов был начальником штаба стрелковой бригады. За храбрость он получил орден Св. Георгия 4-й степени. Затем его вновь отправили на службу в Туркестан, а после он служил на Кавказе и в Прибалтике.
В 1907 году в чине полковника Корнилова назначили военным агентом в Китае.
К
огда началась Первая мировая война, генерал Корнилов командовал 9-й Сибирской стрелковой дивизией; вскоре он получил 49-ю пехотную дивизию, а затем 48-ю, носившую название «Стальной».
Э
та дивизия отличалась особым упорством в обороне, прикрывая отход русских войск Юго-Западного фронта с Карпат. Корнилов тогда не сумел вывести ее из-под германского контрудара. Дивизия попала в окружение, часть солдат была пленена. Корнилов тоже попал в плен, будучи серьезно раненым.
П
о факту разгрома дивизии началось следствие, но дело вскоре было закрыто из-за пленения Корнилова и из-за нежелания командных «верхов» им заниматься.
К
тому времени Корнилов уже дважды пытался бежать из плена, и оба раза дело срывалось. Несмотря на грозившую ему опасность, он замыслил новый побег. Из другого лагеря неожиданно пришли новости, что у нескольких находившихся там офицеров имеются надежные документы, с которыми можно смело бежать. Нужно было только добиться перевода в этот лагерь, который представлял собой также и госпиталь.
К
орнилов перестал есть, худел, пил в больших количествах чай-чефир, чтобы вызвать у себя учащенное сердцебиение. В июне 1916 года его, наконец, перевели в лагерь-госпиталь. Через некоторое время Корнилову удалось бежать, переодевшись в австрийскую форму. Он добрался до Будапешта, а затем до городка Карансевбеш.
В
это время охрана обнаружила побег, о чем Корнилов, разумеется, не знал. Причем побег обнаружился случайно: генерал не пришел на отпевание умершего в лагере русского офицера, что посчитали невероятным. Посланная за Корниловым охрана обнаружила его отсутствие.
Н
есколько дней Корнилов скрывался в лесу от погони. Он случайно наткнулся на пастуха-румына, который вывел его к Дунаю. Корнилов с большим трудом выбрался на противоположный берег, что стало для него спасением. Румыния только что вступила в мировую войну на стороне Антанты; здесь уже находились русские офицеры, формировавшие команды из пленных и пойманных дезертиров. В одну из таких команд и попал Корнилов.
П
обег Корнилова из плена был редчайшим случаем, ибо он имел генеральское звание. Сам царь принял его в Ставке, в Могилеве, наградил за храбрость и отвагу Георгиевским крестом. Сотрудники различных газет брали у Корнилова интервью, иллюстрированные журналы печатали его портреты. Словом, после побега Корнилов стал «национальным героем».
В
начале осени 1916 года Корнилов вновь отправился на фронт. Ему поручили командовать 25-м пехотным корпусом, входившим в состав особой армии Юго-Западного фронта.
2
марта 1917 года, когда в России произошла Февральская революция, глава Временного комитета Государственной думы октябрист, крупный помещик М.В.Родзянко вызвал Корнилова в столицу и назначил его главнокомандующим Петроградским военным округом.
К
арьера Корнилова оказалась головокружительной. В мае он получил назначение командующим 8-й армией Юго-Западного фронта, 27 июня становится генералом от инфантерии, то есть полным генералом, 7 июля - он уже главнокомандующим войсками Юго-Западного фронта.
У
тром 8 июля Корнилов отправил телеграмму генералу Брусилову, тогда еще бывшему верховным главнокомандующим, министру-председателю Временного правительства князю Львову и военному министру Керенскому. В телеграмме предлагалось ввести «на театре военных действий» исключительные меры наказания вплоть до смертной казни. Правда, в тот день Львов вышел в отставку и главой правительства стал Керенский. Он ответил Корнилову: «Приказываю остановить отступление... всеми мерами». В результате по распоряжению генерала в армии начались расстрелы дезертиров, их трупы выставлялись на дорогах с соответствующими надписями; на фронте были также запрещены митинги.
Т
елеграмма носила секретный характер. Но неожиданно ее опубликовала газета «Русское слово». Выходило, что Корнилов хочет навести порядок, а Временное правительство ему не дает. Таким образом, генерал превратился в «спасителя страны». На его адрес приходило множество поздравительных посланий.
В
збешенный Керенский потребовал отдать под суд людей, предавших документ огласке, но было поздно.
Керенский собрал совещание в Могилеве. Корнилов не получил приглашения на это мероприятие, но прислал туда очередную телеграмму. В ней он писал, что «в настоящее время необходимо одновременно с мерами репрессий и самые решительные меры к оздоровлению, омоложению офицерского командного состава».
С
Корниловым был солидарен Деникин. На совещании он выступил с большой речью. Деникин указывал, что для воссоздания армии необходимо, чтобы Временное правительство осознало и признало свои ошибки. По мнению Деникина, Временному правительству было необходимо восстановить в армии дисциплину, для чего требовалось учредить военно-полевые суды и ввести смертную казнь не только на фронте, но и в тылу. Требовалось также упразднить солдатскую «декларацию», комиссаров и комитеты.
В
се эти требования изначально и выдвигал Корнилов. Керенский, решая, кого назначить верховным главнокомандующим, сделал выбор в его пользу. Он считал, что Брусилов (бывший верховный главнокомандующий) ориентируется на массы больше, чем на командный состав. Ночью 19 июля Временное правительство назначило Корнилова верховным главнокомандующим. Он сейчас же выставил условия, при которых принимает пост. Первое из них - «ответственность перед собственной совестью и всем народом». Далее шли требования, выдвигавшиеся Корниловым раньше.
Г
азета «Русское слово» через два дня напечатало эти требования, назвав их «Условия генерала Корнилова». Последние превращали генерала в диктатора.
К
орнилов считал власть Временного правительства гибельной для России. По этому поводу не раз у него с Керенским возникали споры. Керенский не желал уходить с высокого поста, как предлагал ему Корнилов. К тому же у него стала развиваться мания величия, и он быстро перешел в разговоре с генералами на высокомерный тон. Последних такая манера обращения просто бесила, особенно обижался на это самолюбивый Корнилов.
В
первых числах августа в левую печать просочилась информация, что Керенский считает Корнилова не соответствующим занимаемой должности и хочет назначить на его место генерала Черемисова, «умеющего ладить с исполкомом Советов».
В
рядах сторонников Корнилова началось возмущение. Совет Союза казачьих войск публично заявил о подчинении только «своему вождю - герою Л.Г.Корнилову». Его также поддержала конференция Союза георгиевских кавалеров, недвусмысленно предупреждая, что в случае смещения Корнилова Временным правительством начнется вооруженный мятеж. Правительство вызвало Корнилова в Петроград, но тот отказался явиться.
В
стреча Керенского и Корнилова состоялась только 10 августа. Но она не только не сгладила отношений между ними, но еще больше их обострила. Корнилов прибыл в Зимний дворец с небольшим отрядом солдат и с пулеметами. Он предупредил Керенского, что если тот попытается его убрать, то в ход пойдет оружие.
П
осле такого конфликта Керенский понял, что необходимо провести «чистку» военного ведомства, где засело слишком много противников Временного правительства. Генерал Савинков, который при Корнилове фактически стал главой военного министерства, был освобожден от занимаемой должности.
К
орнилов заявил протест по поводу лишения Савинкова должности. Он говорил, что «уход Бориса Викторовича... ослабит «престиж правительства». Своему начальнику штаба генералу Лукомскому Корнилов приказал перебросить Кавказскую туземную дивизию и 3-й конный корпус Юго-Западного фронта в район Новосокольники-Невель-Великие Луки, откуда они могли свободно вести военные действия в направлении и Москвы, и Петрограда. Подступы к Петрограду (район между Выборгом и Белоостровом) заняла 5-я Кавказская казачья дивизия.
К
онечно, передвижение такой большой группы войск не осталось незамеченным и вызвало в обществе переполох. Поползли слухи о скором военном перевороте. В такой напряженной обстановке в Москве 12 августа открылось Государственное совещание. На нем развернулась «бешеная» агитация за Корнилова. Керенский произнес речь, в которой пытался доказать священность воли и власти Временного правительства в армии.
13
августа Корнилов лично приехал в Москву, где ему устроили торжественную встречу.
Н
а первых порах Керенскому удалось заручиться поддержкой Корнилова в борьбе с большевиками. Взамен тот требовал узаконить смертную казнь не только на фронте, но и в тылу.
24
августа Савинков доложил Керенскому о телеграфном запросе Корнилова по поводу смертной казни в тылу. Препирательства с Керенским продолжались до 26 августа, а потом Савинков пояснил, что такая нерешительность со стороны Керенского дает Корнилову повод для восстания.
Т
ем временем у Корнилова кончилось терпение, и он решительно заявил (через В.Н.Львова), что в борьбе с большевиками не окажет Керенскому никакой помощи и гарантирует ему и Савинкову жизнь только при добровольном прибытии в Ставку. Дальнейшее пребывание Керенского на посту было названо недопустимым.
Т
ак в Петрограде вспыхнул корниловский мятеж.
2
сентября 1917 года Корнилов был смещен с должности Верховного главнокомандующего, затем арестован и посажен в тюрьму города Быхова.
П
о настоянию Союза казачьих войск донской атаман Каледин обратился к Ставке с просьбой отпустить Корнилова и других быховских «узников» «на поруки» Донскому войску. Но начальник штаба Главковерха генерал Н.Н.Духонин, опасаясь последствий, долго не мог принять определенного решения. Однако 19 ноября Корнилов и остальные быховские заключенные покинули тюрьму.
Г
енерал Корнилов отправился на Дон, где начало зарождаться Белое движение. Вместе с генералами М.В.Алексеевым и А.М.Калединым он вошел в состав так называемого «триумвирата» основателей «белого дела».
В
этом «триумвирате» тоже начались разногласия, причиной которых стали личные амбиции генерала Корнилова. Он стремился к единоличной власти, хотел для организации Белого движения уехать в Сибирь.
В
январе 1918 года начались жестокие бои между красными и белыми за Ростов, Новочеркасск и Таганрог. Несмотря на то, что первые сражения окончились победой белогвардейцев, Красная Армия была более организована и обеспечена продовольствием и боеприпасами; она легко громила малочисленные казачьи отряды.
К
огда в Добровольческой армии осталось 3,5 тысячи человек (вместо 5 тысяч), остро встал вопрос о самом существовании Белого движения на юге России. 26 февраля состоялось совещание с участием генералов Корнилова, Алексеева, Деникина и других. Было решено силой пробиться к Екатеринодару, а там уже привести войска в порядок.
Н
о кубанцы тогда еще не знали о гражданской войне и не захотели помогать Добровольческой армии. Белогвардейцы прошли по Кубани 250 км. Армия уже не была такой сплоченной.
В
конце марта к Добровольческой армии присоединился 2-тысячный отряд генерала В.Л.Покровского, но саму армию это уже не спасло.
Т
ем не менее штабу Корнилова удалось выработать довольно смелый и грамотный план взятия Екатеринодара. Суть его состояла в разгроме красных южнее города, захвате складов с боеприпасами и станицы Елисаветинской, осуществлении переправы через Кубань и атаке Екатеринодара.
В
ыход Добровольческой армии к станице Елисаветинской застал красных врасплох, и главные силы белогвардейцев практически без потерь переправились через реку, а к утру 9 апреля были готовы идти на штурм столицы Кубанской области.
Н
о генерал Корнилов допустил крупный тактический просчет: бригада генерала Маркова (наиболее боеспособная часть армии) осталась на левом берегу Кубани для охраны раненых. Корниловцы начали стремительное наступление. Несмотря на большие потери им удалось выбить красных с подступов к Екатеринодару и к утру 11 апреля захватить предместья города. Но в течение последующих двух дней сопротивление красноармейцев неожиданно усилилось.
Н
а 14 апреля Корнилов назначил решающий штурм.
О
днако утром 14 апреля в хату, где в тот момент находился штаб Корнилова, попала граната. Она пробила стену возле окна и ударилась об пол под столом, за которым и сидел генерал. Когда офицеры Казанович и Долинский вытащили генерала из дома, он еще был жив. Через несколько минут Корнилов скончался.
В
начале смерть главнокомандующего хотели скрыть от армии до вечера, но весть об этом быстро распространилась по войску.
Б
елогвардейцы поняли, что им больше нечего делать в Екатеринодаре. Они начали отступление, а ночью 15 апреля тайно похоронили Корнилова и убитого ранее подполковника Неженцева на пустыре у немецкой колонии Гначбау (в 50 км от Екатеринодара). На месте захоронения не было оставлено ни могильного холмика, ни креста.
У
тром большевики, заняв колонию, нашли место захоронения, отвезли трупы в Екатеринодар, сожгли их, а пепел развеяли по ветру.
К
омандующим Добровольческой армией стал ближайший сподвижник Корнилова генерал Деникин.