Биография

Целью Хайдеггера было подвести философское основание под науку, которая, как он считал, работает без выявленного основания теоретической деятельности, вследствие чего ученые неправильно придают своим теориям универсализм и неправильно трактуют вопросы бытия и экзистенции. Таким образом, философ ставит себе цель извлечь тему бытия из забвения и придать ей новый смысл. Для этого Хайдеггер прослеживает путь всей истории философии и оспаривает правильность таких философских понятий как реальность , логика , Бог , сознание . В своих поздних трудах философ рассматривает эффект, который на человеческую экзистенцию оказывает современная техника .

Работы Мартина Хайдеггера оказали сильнейшее влияние на философию , теологию и другие гуманитарные науки XX века. В философии он сыграл критическую роль в становлении таких направлений как экзистенциализм , герменевтика , постмодернизм , деконструктивизм и всей континентальной философии в целом. Такие известные философы как Карл Ясперс , Клод Леви-Стросс , Георг Гадамер , Жан-Поль Сартр , Ахмад Фардид, Ханна Арендт , Морис Мерло-Понти , Мишель Фуко , Ричард Рорти и Жак Деррида признавали его влияние и анализировали его работы.

Хайдеггер поддержал национал-социализм и был членом партии с мая до мая 1945 года . Его защитники, в частности Ханна Арендт, считают это его личной ошибкой и отстаивают мнение, что его политическая позиция не имеет отношения к его философским взглядам. Критики, такие как Эммануэль Левинас и Карл Лёвит, считают что поддержка национал-социалистической партии бросает тень на все мысли философа.

Философия

Бытие , время и Dasein

Философия Хайдеггера основана на соединении двух фундаментальных наблюдений мыслителя. Во-первых, по его наблюдению, философия на протяжении более чем 2000-летней истории уделяла внимание всему, что имеет характеристику «быть» в этом мире, включая и сам мир, но забыла о том, что это значит. В этом заключается хайдеггеровский «бытийный вопрос», который красной нитью проходит через все его работы. Одним источником, который повлиял на его трактовку этого вопроса, были труды Франца Брентано об использовании Аристотелем различных по смыслу понятий бытия. Свой главный труд, «Бытие и время », Хайдеггер открывает ситуацией из диалога «Софист» Платона , показывая, что Западная философия игнорировала понятие бытия, потому что считала его смысл самоочевидным. Хайдеггер же требует от всей западной философии проследить все этапы становления этого понятия с самого начала, что мыслитель называл «деструкцией» (Destruktion) истории философии.

Во-вторых, на философию оказало сильное влияние знакомство Хайдеггера с философией Э.Гуссерля , который не был сильно заинтересован вопросами истории философии. Например, Гуссерль считал, что философия должна выполнять свое назначение как описание опыта (отсюда и известный лозунг - «назад к самим вещам»). Но Хайдеггер понимал, что опыт всегда «уже» имеет место в мире и бытии. Гуссерль трактовал сознание интенциально (в смысле того, что оно всегда направлено на что-то, всегда о чём-то). Интенциональность сознания трансформировалась в системе Хайдеггера в понятие «заботы ». Структуру человеческого бытия в её целостности Хайдеггер обозначает как «заботу». Она представляет собой единство трех моментов: «бытия-в-мире», «забегания вперед» и «бытия-при-внутримировом-сущем» и является базисом хайдеггеровской «экзистенциальной аналитики», как он обозначил её в «Бытии и времени». Хайдеггер считал, что для описания опыта нужно сначала найти то, для чего подобное описание будет иметь смысл. Таким образом Хайдеггер выводит свое описание опыта через Dasein , для которого бытие становится вопросом. В «Бытии и времени» Хайдеггер критиковал абстрактный метафизический характер традиционных путей описания человеческой экзистенции, таких как «рациональное животное», личность, человек, душа, дух или субъект. Dasein не становится основанием для новой «философской антропологии», но понимается Хайдеггером как условие возможности чего-либо похожего на «философскую антропологию». Dasein по Хайдеггеру - это «забота». В отделе экзистенциальной аналитики Хайдеггер пишет, что Dasein, которое находит себя заброшенным в мир среди вещей и Других, находит в себе возможность и неотвратимость собственной смерти. Необходимостью для Dasein является принять эту возможность, ответственность за собственную экзистенцию, что является фундаментом для достижения аутентичности и специфической возможностью для избегания «вульгарной» и жестокой временности и публичной жизни.

Единство этих двух мыслей в том, что обе они непосредственно связаны с временем. Dasein заброшено в уже существующий мир, что означает не только временной характер бытия, но и влечет за собой возможность использования уже устоявшейся терминологии Западной философии. Для Хайдеггера, в отличие от Гуссерля, философская терминология не может быть оторвана от истории использования этой терминологии, поэтому истинная философия не должна избегать конфронтации вопросов языка и значения. Экзистенциальная аналитика «Бытия и времени», таким образом, явилась только первым шагом в хайдеггеровской «деструкции» (Destruktion) истории философии, то есть в трансформации её языка и значения, что делает экзистенциальную аналитику всего лишь своего рода частным случаем (в том смысле, в котором, например, Специальная теория относительности является частным случаем ОТО). Многое немецкий мыслитель открыл, вывел на свет, со многим можно, опять-таки, спорить, но возможно, импульсы, которые воспринял XX и XXI век от М. Хайдеггера, будут еще долго питать творческое мышление современных ученых и философов.

«Бытие и время »

Изначальная открытость тут-бытия характеризуется как настроенность, расположенность (Gestimmtheit, Befindlichkeit). «To, что мы онтологически называем расположенностью, онтически есть самое обычное и известное: настроение, настроенность». Настроенность, по Хайдеггеру - основной экзистенциал, или бытийная характеристика тут-бытия. Она имеет экзистенциальную структуру проекта, который есть выражение той специфической черты тут-бытия, что оно есть своя собственная возможность. Истолковывая экзистенциальную структуру тут-бытия как проект, Хайдеггер исходит из первичности эмоционально-практического отношения человека к миру. По Хайдеггеру, бытие сущего непосредственно открыто человеку в отнесённости к его намерениям (возможностям), а не в чистом незаинтересованном созерцании. Теоретическая установка производна от понимания как изначальной открытости тут-бытия. В частности, по Хайдеггеру, экзистенциальное понимание является истоком гуссерлева «созерцания феноменов».

Экзистенциальное, первичное понимание дорефлексивно. Хайдеггер называет его предпониманием (Vorverstandnis). Наиболее непосредственно и адекватно пред-понимание выражается, как считает Хайдеггер, в стихии языка. Поэтому именно к языку следует обратиться онтологии для исследования вопроса о смысле бытия. Впрочем, в период «Бытия и времени» работа с языком остаётся у Хайдеггера лишь вспомогательным средством при описании структуры тут-бытия. «Вопрошанием языка» Хайдеггер будет заниматься во второй период своего творчества.

В книге исследование ведется через освещение таких тем, как смертность, тревога (не в обычном, а в экзистенциальном смысле), временность и историчность. Хайдеггером намечалась вторая часть книги, смысл которой состоял в «деструкции» (Destruktion) истории философии, но он не претворил в жизнь свои намерения.

«Бытие и время» повлияло на многих мыслителей, включая таких известных экзистенциалистов, как Жан-Поль Сартр (но сам Хайдеггер дистанцировался от ярлыка экзистенциалиста).

Оказавшие влияние

Ранний Хайдеггер находился под сильным влиянием Аристотеля . Также существенное влияние на формирование его философии оказали теология католической церкви , средневековая философия и Франц Брентано .

Этические, логические и метафизические работы Аристотеля оказали огромное влияние на формировавшиеся взгляды Хайдеггера в период 1920-х. При чтении классических трактатов Аристотеля Хайдеггер яростно оспаривал традиционный латинский перевод и схоластическую интерпретацию его взглядов. Особенно важной была его собственная интерпретация «Никомаховой этики» Аристотеля и некоторых трудов по метафизике. Эта радикальная интерпретация греческого автора впоследствии оказала влияние на важнейшее произведение Хайдеггера - «Бытие и время».

Важнейшие мысли о бытии высказал ещё Парменид . Хайдеггер намерен был определить заново важнейшие вопросы онтологии, касающиеся бытия, которые, как он считал, были недооценены и забыты метафизической традицией начиная с Платона . В попытках придать свежее толкование вопросам бытия Хайдеггер уделил огромное количество времени изучению мысли древнегреческих авторов доплатоновского периода: Парменида , Гераклита и Анаксимандра , а также трагедии Софокла .

Дильтей

Хайдеггер очень рано начал планировать проект «герменевтики фактической жизни», и на его герменевтическую интерпретацию феноменологии оказало сильное влияние прочтение работ Вильгельма Дильтея .

О влиянии, которое оказал Дильтей на Мартина Хайдеггера, Ганс-Георг Гадамер писал: «Это было бы ошибкой заключить, что на написание „Бытия и времени “ Дильтей оказал влияние в середине 1920-х. Это слишком поздно». Он добавил, что, как ему известно, к 1923 году Хайдеггер находился под влиянием взглядов другого, менее известного философа - Графа Йорка фон Вартенбурга. Гадамер тем не менее отметил, что влияние Дильтея было особенно важным в деле отдаления молодого Хайдеггера от идей неокантианства, как сам Хайдеггер впоследствии признал в «Бытии и времени». Но основываясь на материале ранних лекций Хайдеггера, в которых чувствуется огромное влияние Вильгельма Дильтея в период, ещё ранее чем обозначенный Гадамером как «слишком поздно», некоторые ученые, такие как Теодор Кизель и Дэвид Фаррелл Крелл, отстаивают важность концепции Дильтея для формирования взглядов Хайдеггера.

Так или иначе, несмотря на то, что интерпретация хронологии взглядов Хайдеггера, предложенная Гадамером, может быть спорной, есть ещё одно доказательство влияния, которое оказал Дильтей на Хайдеггера. Новые идеи Хайдеггера, касающиеся онтологии , представляют собой не просто цепь логических аргументов, демонстрирующих его фундаментально новую парадигму, но также герменевтический круг - новое и могущественное средство для обозначения и реализации этих идей.

Эдмунд Гуссерль

На данный момент не существует единства во взглядах как относительно того влияния, которое оказал Эдмунд Гуссерль на философское развитие Хайдеггера, так и о том, насколько его философия имеет феноменологические корни. Насколько сильно было влияние феноменологии на сущностные моменты системы Хайдеггера, также как и наиболее существенные вехи в дискуссии двух философов - вопрос неоднозначный.

О их взаимоотношениях известный философ Ганс-Георг Гадамер писал: «На вопрос о том, чем являлась феноменология в период после Первой мировой войны , Эдмунд Гуссерль дал исчерпывающий ответ: „Феноменология - это я и Хайдеггер“». Тем не менее Гадамер отмечал, что в отношениях между Гуссерлем и Хайдеггером было достаточно разногласий и что быстрый подъём Хайдеггера в философском плане, то влияние, которое он имел, его сложный характер должны были заставить Гуссерля подозревать в нем натуру в духе ярчайшей личности Макс Шелера .

Роберт Достал описывал влияние Гуссерля на Хайдеггера таким образом: «Хайдеггер, который предполагал, что может разорвать отношения с Гуссерлем, основывал свою герменевтику на той трактовке времени, которая не только имеет множество схожих черт с интерпретацией времени Гуссерлем, но и была достигнута благодаря аналогичному феноменологическому методу, использовавшемся Гуссерлем …Разница между Гуссерлем и Хайдеггером значительна, но мы не сможем понять, насколько феноменология Гуссерля определила взгляды Хайдеггера, так же как и не сможем оценить тот проект, который разрабатывался Хайдеггером в „Бытии и Времени“ и почему он оставил его незавершенным».

Даниель Дальстром оценивал работы Хайдеггера как «отклонение от Гуссерля в результете неправильного понимания его работ». Дальстром пишет об отношениях между двумя философами: «То молчание Хайдеггера, которого он придерживался относительно сильнейшего сходства его интерпретации времени и исследований внутренней темпоральности сознания Гуссерля способствуют неправильному пониманию Гуссерлевского понятия интенциальности. Несмотря на критику, которую Хайдеггер вносил в свои лекции, интенциональность (что, косвенно, означает „быть“) не была истолкована Гуссерлем как „абсолютное наличие“. Таким образом, относительно всех этих „опасных сближений“ можно все же сказать, что Хайдеггеровская трактовка временности имеет несколько фундаментальный отличий от идеи темпорального сознания Гуссерля».

Сёрен Кьеркегор

Библиография

Дом в Месскирхе, где вырос Хайдеггер

Могила Хайдеггера в Месскирхе

Важнейшие работы

• «Вопрос о технике» (Die Frage nach der Technik , 1953)
• «Пролегомены к истории понятия времени» часть 1 , часть 2 , часть 3

Переводчики Хайдеггера

• Борисов, Евгений Васильевич
• Шурбелев, Александр Петрович

Сочинения М. Хайдеггера

• Хайдеггер, М. Учение Платона об истине // Историко-философский ежегодник. - М.: Наука, 1986, - с. 255-275.
• Хайдеггер, М. Бытие и время / Пер. с нем. и предисл. Г. Тевзадзе; Гл. редкол. по худож. пер. и лит. взаимосвязям при Союзе писателей Грузии. - Тбилиси, 1989.
• Хайдеггер, М. Разговор на проселочной дороге: Избранные статьи позднего периода творчества. - М.: Высшая школа, 1991.
• Хайдеггер, М. Что это такое - философия? / Пер., коммент., послесл. В. М. Алексенцева. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1992.
• Хайдеггер, М. Время и бытие: Статьи и выступления / Сост., пер. с нем. и комм. В. В. Бибихина. - М.: Республика, 1993. - 447 с.
• Хайдеггер, М. Статьи и работы разных лет / Пер., сост. и вступ. ст. А. В. Михайлова. - М.: Гнозис, 1993.
• Хайдеггер, М. Кант и проблема метафизики / Пер. О. В. Никифорова. М.: Русское феноменологическое общество, 1997.
• Хайдеггер, М. Пролегомены к истории понятия времени / Пер. Е. В. Борисова. - Томск: Водолей, 1997.
• Хайдеггер, М. Бытие и время / Пер. с нем. В. В. Бибихина - М.: Ad Marginem , 1997. Переизд.: СПб.: Наука, 2002; М.: Академический проект , 2010. - ISBN 978-5-8291-1228-8 .
• Хайдеггер, М. Введение в метафизику / Пер. с нем. Н. О. Гучинской. - СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1997.
• Хайдеггер, М. Положение об основании / Пер. с нем. О. А. Коваль. - СПб.: Лаб. метафиз. исслед. при Филос. фак. СПбГУ: Алтейя, 1999.
• Хайдеггер, М. Переписка, 1920-1963 / Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс; пер. с нем. И. Михайлова. - М.: Ad Marginem, 2001.
• Хайдеггер, М. Основные проблемы феноменологии / Пер. А. Г. Чернякова. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001.
• Хайдеггер, М. Разъяснения к поэзии Гельдерлина. - СПб.: Академический проект, 2003.
• Хайдеггер, М. Ницше. Тт. 1-2 / Пер. с нем. А. П. Шурбелева. - СПб.: Владимир Даль, 2006-2007.
• Хайдеггер, М. Ницше и пустота / Сост. О. В. Селин. - М.: Алгоритм: Эксмо, 2006.
• Хайдеггер, М. Что зовется мышлением? / Пер. Э. Сагетдинова. - М.: Академический проект , 2007. - ISBN 978-5-8291-1205-9 .
• Хайдеггер, М. Исток художественного творения. - М.: Академический проект , 2008. - ISBN 978-5-8291-1040-6 .
• Хайдеггер, М. Парменид: [Лекции 1942-1943 гг.] / Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: Владимир Даль, 2009. - 384 с.
• Хайдеггер, М., Финк Е. Гераклит/ Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: «Владимир Даль», 2010. - 384 с. ISBN 978-5-93615-098-2
• Хайдеггер, М. Цолликоновские семинары / Пер. с нем. яз. И. Глуховой - Вильнюс: ЕГУ, 2012. - 406 с. - (Conditio humana). ISBN 978-9955-773-58-0 (ЕГУ)

Статьи, интервью М. Хайдеггера

• Хайдеггер, М. Гельдерлин и сущность поэзии / Перевод и примечания А. В. Чусова // Логос. - 1991. - № 1. - С. 37-47.
• Хайдеггер, М. Интервью журналу «Экспресс» / Перевод Н. С. Плотникова // Логос. - 1991. - № 1. - С. 47-. (1 (1991), 47-58)
• Хайдеггер, М. Мой путь в феноменологию / Перевод В. Анашвили при участии В. Молчанова // Логос. - 1995. - № 6. - С. 303-309.
• Хайдеггер, М. Цолликонеровские семинары / Перевод О. В. Никифорова // Логос. - 1992. - № 3. - С. 82-97.
• Хайдеггер, М., Босс, М. Из бесед / Предисловие и перевод В. В. Бибихина // Логос. - 1994. - № 5. - С. 108-113.
• Хайдеггер, М., Ясперс, К. Из переписки / Предисловие и перевод В. В. Бибихина // Логос. - 1994. - № 5. - С. 101-112.
• Хайдеггер, М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. Десять докладов, прочитанных в Касселе (1925) // Вопросы философии. - 1995. - № 11. - С. 119-145.
• Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики / Перевод и примечания А. В. Ахутина и В. В. Бибихина // Вопросы философии. - 1989. - № 9. - С. 116-163.
• Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопросы философии. - 1990. - № 7. - С. 143-176.
• Хайдеггер, М. Что это такое - философия? // Вопросы философии. - 1993. - № 8. - С. 113-123.
• Хайдеггер, М. Семинар в Ле Торе, 1969 // Вопросы философии. - 1993. - № 10. - С. 123-151.
• Хайдеггер, М. Кто такой ницшевский Заратустра? (перевод, примечания, вступ. статья И. А. Болдырева) // Вестник МГУ Сер. 7. (Философия). 2008. № 4. С. 3-25.

Книги о М. Хайдеггере

• Михайлов, А. В. Мартин Хайдеггер: человек в мире. - М.: Московский рабочий, 1990.
• Бимель, В. Самоинтерпретация Мартина Хайдеггера. - М.: 1998.
• Михаилов, И. А. Ранний Хайдеггер. - М.: 1999.
• Сафрански, Р. Хайдеггер: германский мастер и его время / Пер. с нем. Т. А. Баскаковой при участии В. А. Брун-Цехового; вступ. статья В. В. Бибихина . - 2-е изд. - М.: Молодая гвардия, 2005. - 614 с: ил. - (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; Вып. 956). - архивный файл , текст
• Мартин Хайдеггер, сам свидетельствующий о себе и о своей жизни: (С прил. фотодок. и ил.) : Пер. с нем. / Предисл. А. Верникова. - Челябинск: Урал, 1998.
• Бофре, Ж. Диалог с Хайдеггером: [в 4 кн.] / Пер. В. Ю. Быстрова. - СПб.: Владимир Даль, 2007.
• Бросова, Н. З. Теологические аспекты философии истории М. Хайдеггера / Ин-т философии РАН, Белгород. гос. ун-т. - Белгород: Изд-во Белгород. гос. ун-та, 2005.
• Бурдье, П. Политическая онтология Мартина Хайдеггера / Пер. с фр. А. Т. Бикбова. - М.: Праксис, 2003 .
• Васильева, Т. В. Семь встреч с М. Хайдеггером. - М.: Савин, 2004.
• Гадамер , Х. Г. Пути Хайдеггера: исследования позднего творчества. / Пер. с нем. А. В. Лаврухина. - Минск: Пропилеи, 2005. - 240 c. - ISBN 985-6329-56-6 , ISBN 985-6723-54-X .
• Голенков, С. И. Хайдеггер и проблема социального / М-во образования Рос. Федерации. Сам. гос. ун-т. Каф. философии гуманитар. фак. - Самара: Сам. ун-т, 2002.
• Дугин, А. Мартин Хайдеггер: философия другого Начала. - М.: Академический проект , 2010. - ISBN 978-5-8291-1223-3 .
• Дугин, А. Мартин Хайдеггер: возможность русской философии. - М.: Академический проект , 2011. - ISBN 978-5-8291-1272-1 .
• Лиотар, Ж.-Ф. Хайдеггер и «евреи» / Пер. с фр., послесловие и коммент. В. Е. Лапицкого. - СПб.: Axioma, 2001.
• Никифоров, О. Проблемы формирования философии М. Хайдеггера. - М.: Логос - Прогресс-Традиция, 2005.
• Маргвелашвили, Г. Проблема культурного мира в экзистенциальной онтологии М. Хайдеггера. - Тбилиси: 1998.
• Мартин Хайдеггер: Сборник статей / Подгот. Д. Ю. Дорофеев. - СПб.: Изд-во РХГИ, 2004.
• Философия Мартина Хайдеггера и современность: Сборник / АН СССР, Ин-т философии; редкол.: Мотрошилова Н. В. (отв. ред.) и др. - М. : Наука, 1991.
• Михальский К. Логика и время. Хайдеггер и современная философия / Пер. с польск. Е. Твердислова. - М.: Территория будущего: (Университетская библиотека Александра Погорельского), 2010. - 424 с. ISBN 978-5-91129-073-3
• Фалев Е. В. Герменевтика Хайдеггера. - СПб.: Алетейя, 2008.
• Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур / С.-Петерб. гос. ун-т. С.-Петерб. филос. о-во; [М. Я. Корнеев и др.] - СПб.: Изд-во С.-Петерб. филос. о-ва, 2000. - 324 с.
• Хюбнер Б. Мартин Хайдеггер - одержимый бытием. Пер. с нем. - СПб,: Академия исследования культуры, 2011. - 172 с.
• Черняков А. Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера. - СПб., 2001. - 460 с.

Диссертации и пособия

• Радомский, А. И. Социально-философские аспекты фундаментальной онтологии М. Хайдеггера: Автореф. дис. … канд. филос. наук: 09.00.11 / Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. - М., 2004.
• Ситникова, И. О. Система языковых средств аргументации и воздействия на адресата в философских трудах Мартина Хайдеггера: Автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.02.04 / Рос. гос. пед. ун-т им. А. И. Герцена. - СПб., 2003.
• Ставцев, С. Н. Введение в философию Хайдеггера: Учеб. пособие для студентов и аспирантов гуманитар. специальностей. - СПб.: Лань, 2000.
• Фалев, Е. В. Герменевтика Мартина Хайдеггера: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.03 - М., 1996.
• Коначева, С. А. Соотношение философии и теологии в фундаментальной онтологии Мартина Хайдеггера: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.03 - М., 1996.
• Макакенко, Я. А. Обоснование онто-логического метода в философии Мартина Хайдеггера: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.03 - Екатеринбург, 2006.
• Бросова, Н. З. Теологические аспекты философии истории М. Хайдеггера: Дис. … докт. филос. наук: 09.00.03 - Белгород, 2007.

Статьи о Хайдеггере

• «Бытие и время» Мартина Хайдеггера в философии XX века // Вопросы философии. - 1998. - № 1.
• Гайденко, П. П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера // Вопросы философии. - 1987. - № 10.
• Поздняков, М. В. О событии (Vom Ereigms) М. Хайдеггера // Вопросы философии. - 1997. - № 5.
• Арендт, Х. Хайдеггеру - восемьдесят лет // Вопросы философии. - 1998. - № 1.
• Михайлов, М. Замечания к переводу В. В. Бибихина работы Хайдеггера «Что такое метафизика» // Логос. - М.: 1997. - № 9.
• Фалев, Е. В. Истолкование действительности в ранней герменевтике Хайдеггера // Вест. Моск. Ин-та. Сер.7. Философия. - 1997. - № 5.
• Абдуллин, А. Р. Об одном аспекте философии техники Мартина Хайдеггера // Современные проблемы естествознания на стыках наук: Сб. статей: В 2 т. Т. 1. - Уфа: Изд-во УНЦ РАН, 1998. - С. 343-349.
• Быкова, М. Ф. Гадамер о Хайдеггере: вклад в мировую историю духа // Логос. - 1991. - № 2. - С. 53-55.
• Габитова, Р. М. М. Хайдеггер и античная философия // Вопросы философии. - 1972. - № 11. - С. 144-149.
• Гадамер, Х. Г. Хайдеггер и греки / Пер. и прим. М. Ф. Быковой // Логос. - 1991. - № 2. - С. 56-68.
• Гайденко, П. П. «Фундаментальная онтология» М. Хайдеггера как форма обоснования философского иррационализма // Вопросы философии. - 1963. - № 2. - С. 93-104.
• Гайденко, П. П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера // Вопросы философии. - 1987. - № 10. - С. 124-133.
• Гайденко, П. П. Проблема времени в онтологии М. Хайдеггера // Вопросы философии. - 1965. - № 12. - С. 109-120.
• Гайденко, П. П. Философия истории М. Хейдеггера и судьбы буржуазного романтизма // Вопросы философии. - 1962. - № 4. - С. 73-84.
• Койре, А. Философская эволюция Мартина Хайдеггера / Пер. О. Назаровой и А. Козырева // Логос. - 1999. - № 10. - С. 113-136.
• Маргвелашвили, Г. Т. Психологизмы в хайдеггеровской экзистенциальной аналитике // Вопросы философии. - 1971. - № 5. - С. 124-128.
• Михайлов, И. Был ли Хайдеггер «феноменологом»? // Логос. - 1995. - № 6. - С. 283-302.
• Натадзе, Н. Р. Фома Аквинский против Хайдеггера // Вопросы философии. - 1971. - № 6. - С. 173-175.
• Никифоров, О. Хайдеггер на повороте: «Основные понятия метафизики» // Логос. - 1996. - № 8. - С. 76-91.
• Орлов Д. У.

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР
ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ? *
// Вопросы философии. 1993, № 8, с. 113-123

Своим вопросом мы касаемся одной темы, весьма широкой, что называется, пространной. Так как тема широкая, она остается неопределенной. Так как она неопределенна, мы можем подходить к ней с самых разных точек зрения. При этом мы постоянно будем наталкиваться на что-то правильное. Однако поскольку при обсуждении столь широкой темы перемешиваются самые различные мнения, нам угрожает опасность того, что наш разговор останется без надлежащего средоточия.

Поэтому мы должны пытаться определить вопрос точнее. Таким образом мы придадим разговору устойчивое направление и он выйдет на некоторый путь. Я говорю: некоторый путь. Тем самым мы признаем, что этот путь, безусловно, не является единственным. Должно даже остаться открытым, поистине ли тот путь который я хотел бы указать в дальнейшем, позволяет нам поставить вопрос к получить ответ.

Но если мы допустим, что могли бы найти путь более точного определение вопроса, то немедленно возникнет серьезное возражение против самой темы нашей беседы. Спрашивая: что это такое - философия? - мы говорим о философии. Таким образом, мы явно пребываем над философией, т.е. вовне. Однако цель нашего вопроса - войти в философию, обосноваться в ней, вести себя в согласии с нею, т.е. "философствовать". Ход нашей беседы поэтому не просто должен иметь ясное направление, но ее направление должно одновременно гарантировать, что мы движемся внутри философии, а не вне ее и не вокруг.

Наш разговор, следовательно, должен идти по такому пути и в таком направлении, чтобы то, о чем говорит философия, относилось к нам самим, задевало нас, причем именно в нашей сути. Но не станет ли тогда философия делом склонностей, эмоций и чувств?

"И с прекрасными чувствами люди создают плохую литературу". Эти слова Андре Жида распространяются не только на литературу, но еще более на философию. Чувства даже самые прекрасные, не имеют отношения к философии. Чувства принято считать чем-то иррациональным. Философия же, напротив, не только представляет собой нечто рациональное, а является подлинной держательницей разума. Но утверждая это, мы неожиданно для себя вынесли решение о том, что такое философия. Мы уже предварили свой вопрос неким ответом. Всякий признает правильным высказывание, что философия есть дело разума. Может быть, однако,это поспешный и необдуманный ответ на вопрос: Что это такое - философия? Ведь мы можем сразу противопоставить этому ответу новые вопросы. Что такое - разум (die Ratio, die Vernunft)? Где и кем было решено, что такое разум? Сам ли разум сделал себя господином философии? Если "да", то по какому праву? Если "нет", тооткуда он получил свое назначение и свою роль? И если то, что считается разумом, впервые утвердилось лишь благодаря философии и в ходе ее истории, тогда нехорошо заранее выдавать философию за дело разума. Однако как только мы подвергаем сомнению характеристику философии как некоего рационального поведения, становится сомнительным равным образом и то, относится ли философия по ведомству иррационального. Ибо тот, кто хочет определить философию как иррациональное, берет в качестве критерия разграничения рациональное, и сущностьразума снова считается чем-то само собою разумеющимся.

С другой стороны, когда мы указываем, что философия способна касаться и задевать нас, людей, в самой нашей сути, эта способность может не иметь никакогоотношения к тому, что обычно называют эмоциями и чувствами, одним словом, иррациональным.

Из сказанного мы заключаем пока только одно: требуется величайшая тщательность, когда мы отваживаемся начать разговор на тему "что это такое - философия?"

Прежде всего мы пытаемся вывести вопрос на четко направленный путь, дабы не плутать в произвольных и случайных представлениях о философии. Однако как нам найти тот надежный путь, на котором мы определим свой вопрос?

Путь, на который я хотел бы теперь указать, лежит непосредственно перед нами. И только из-за того, что он ближайший, мы находим его с трудом. Но и найдя,движемся по нему все-таки неуверенно. Мы спрашиваем: что это такое - философия? Слово "философия" мы произносили уже достаточно часто. Однако если мы больше не употребляем его как затертое наименование, если вместо этого слышим слово "философия" из его истока, то оно звучит так: φιλοσοφία. Слово"философия" говорит теперь по-гречески. Греческое слово, именно как греческое, есть некий путь. Путь, с одной стороны, лежит перед нами, поскольку наши предшественники произносили это слово с давних пор. С другой же стороны, он остался за нами, поскольку это слово мы постоянно слышали и произносили сами. Таким образом, греческое слово φιλοσοφία есть путь, по которому мы идем. Однако мы знаем этот путь еще слишком приблизительно, хотя располагаем множеством исторических сведений о греческой философии и можем их расширить.

Слово φιλοσοφία говорит нам, что философия есть нечто такое, что впервые определило существование греческого мира. И не только - φιλοσοφία определяеттакже глубинную черту нашей западноевропейской истории. Часто употребляемое выражение "западноевропейская история" на самом деле есть тавтология. Почему?Потому, что "философия" является греческой в своей сущности, - "греческой" здесь означает: сама сущность философии коренится в том, что она завладела сначала греческим миром, и только им, чтобы развернуть себя в нем.

Однако исконно греческая сущность философии в новоевропейскую эпоху своего господства стала направляться и управляться христианскими представлениями. Господство этих представлений устанавливается в средние века. И все же нельзясказать, что тем самым философия стала христианской, т.е. делом веры в Откровение и авторитет Церкви. Положение "философия по своей сути является греческой" означает одно: Запад и Европа, и только они, в глубинном ходе своей истории изначально "философичны". Об этом свидетельствует возникновение и господство наук. И поскольку науки происходят из глубин западноевропейского - т.е. философского - течения истории, сегодня они в состоянии наложить своеобразную печать на историю человечества по всей земле.

Задумаемся на мгновение, что это значит, когда некую эпоху в истории человечества характеризуют как "атомный век". Атомную энергию, открытую и освобожденную науками, представляют той силой, которая должна определить ход истории. Наук никогда не было бы, если бы им не предшествовала, не опережала ихфилософия. Но философия есть ἡ φιλοσοφία. Греческое слово вплетает наш разговор в историческую традицию. Эта традиция остается единственной в своем роде, и определена она однозначно. Названная греческим именем φιλοσοφία и называющая историческое слово φιλοσοφία, традиция открывает для нас направление пути, на котором мы спрашиваем: что это такое - философия? Традиция, предание, не предает нас во власть прошлого и безвозвратно ушедшего. Передавать, délivrer, значит высвобождать, а именно в свободу разговора с минувшим. Имя "философия", если мы правильно слышим его и обдумываем услышанное, зовет нас в историю греческого происхождения философии. Слово φιλοσοφία как бы стоит на свидетельстве о рождении нашей собственной истории, можно даже сказать, на свидетельстве о рождении современной эпохи мировой истории, которая называется атомным веком. Поэтому вопрос "что это такое - философия?" мы можем задавать, только если вступаем в разговор с мышлением греческого мира.

Однако греческое происхождение имеет не только то, что стоит под вопросом - философия, но также и тот способ, каким мы спрашиваем; тот способ, каким мы спрашиваем еще и сегодня, является греческим.

Мы спрашиваем: что есть это..? По-гречески это звучит так: τί ἐστιν. Но вопрос"что есть нечто?" остается все-таки многозначным. Мы можем спросить: что это там вдали? И получим ответ: дерево. Ответ заключается в том, что некой вещи, точно нами не распознанной, мы даем имя.

И все же можно спросить далее: что есть то, что мы называем деревом? С помощью поставленного сейчас вопроса мы уже приближаемся к греческому τί ἐστιν. Это та форма вопрошания, которую развили Сократ, Платон и Аристотель. Они спрашивают, например: что такое прекрасное? что такое познание? природа? движение?

Теперь, однако, мы должны заметить, что в перечисленных вопросах не только отыскивается более точное определение природы, движения, прекрасного, но и дается некоторое истолкование того, что значит "что", в каком смысле следует понимать τί. Подразумеваемое под "что", quid est, называют quidditas, "чтойность". Между тем quidditas в разные эпохи философии определяется по-разному. Так, например, философия Платона является своеобразной интерпретацией значения τί - как ἰδέα. То, что спрашивая о τί, о quid, мы имеем в виду "идею", отнюдь не самоочевидно. Аристотель предлагает иное толкование τί, нежелиПлатон. Другое истолкование τί дает Кант, по-своему толкует его Гегель. Следуяпутеводной нити τί, quid, "что", мы всякий раз должны давать новое определение "что". Спрашивая о философии - "что это?", мы всегда задаем изначально греческий вопрос.

Заметим, что и тема нашего вопроса - "философия", и тот способ, каким мы что это..? - греческого происхождения. Мы сами имеем греческие корни, даже если не упоминаем слово "философия". Нас возвращает к себе этот исток, он требует нас для себя, как только мы не просто старательно произносим слова "что это такое - философия?", а задумываемся над их смыслом. [Вопрос "что есть философия?" не из тех, что направляют некоторого рода познание на самое себя (философия философии). Этот вопрос не является также вопросом истории, интересующейся, как началось и развивалось то, что называют философией". То исторический, т.е. судьбинный вопрос. И еще: он не "некий", а собственно исторический вопрос нашего западноевропейского существования.

Когда мы вникаем в полный и изначальный смысл вопроса "что это такое - философия?", наше вопрошание, через свой исторический исток, обретает направление исторического будущего. Мы нашли путь. Сам вопрос и есть путь. Он ведет из греческого мира к нам, если не далее, через нас. Мы идем - если твердо держимся вопроса - по четко направленному пути. Однако у нас еще нет гарантии, что мы в состоянии сразу правильно следовать этому пути. Мы даже не можем определить, в каком месте пути стоим сегодня. Вопрос о том, что есть нечто, обыкновенно характеризуют как вопрос о сущности. Он просыпается, когда то, о сущности чего спрашивается, затемнилось и запуталось и, одновременно с этим, отношение человека к спрашиваемому стало нетвердым, когда оно поколеблено, даже подорвано.

Наш вопрос касается сущности философии. Если он возникает из некоторой потребности и не должен остаться лишь мнимым вопросом, заданным для поддержания разговора, то под вопросом должна оказаться философия в качестве философии. Так ли это? А если да, то почему философия стала для нас таковой? Очевидно, однако, что мы можем указать на это, только если уже прозрели в философию. Необходимо», чтобы мы заранее прозрели в то, что это такое - философия. Так что нас странным образом гонят по кругу. Похоже, сама философия является этим кругом. Если мы и не можем немедленно вырваться из круга, нам все же дано увидеть его. Куда должен быть обращен наш взгляд? Греческое слово φιλοσοφία указывает направление.

Здесь необходимо сделать одно принципиальное замечание. Когда, будь это теперь или позднее, мы слушаем слова греческой речи, мы попадаем в особую область. Для нашего сознания медленно и неясно вырисовывается, что греческий язык есть не просто язык, подобно известным нам европейским языкам. Греческий язык, и только он один, есть λόγος. Мы должны будем в нашей беседе обсудить это более обстоятельно. Для начала же достаточно указать, что в греческом языке высказываемое некоторым замечательным образом одновременно есть то, что оно называет. Когда мы слышим греческое слово по-гречески, мы следуем его λέγειν, непосредственно им излагаемому. То, что оно излагает, лежит перед нами. Благодаря по-гречески услышанному слову мы находимся непосредственно подле самой предлежащей нам вещи, а не подле одного лишь значения слова.

Греческое слово φιλοσοφία восходит к слову φιλόσοφος. Это последнее изначально является именем прилагательным, как φιλόργυρος - сребролюбивый. Слово φιλόσοφος, вероятно, было пущено в ход Гераклитом. Это означает, что для Гераклита еще не существовало φιλοσοφία. Ᾰνήρ φιλόσοφος не есть "философский" человек. Греческое прилагательное φιλόσοφος означает нечто совершенно иное, нежели прилагательное философский. Ᾰνήρ φιλόσοφος есть тот, кто любит σοφόν; любить, означает здесь, в гераклитовом смысле, говорить так, как говорит Λόγος, т.е. соответствовать Λόγος. Это соответствование созвучно σοφόν. Созвучие есть ἁρμονία. То, что одна сущность взаимообразно связывает себя с другой, что обе они изначально прилаживаются одна к другой, ибо находятся в распоряжении друг у друга, - эта ἁρμονία есть отличие любви в понимании Гераклита.

Ᾰνήρ φιλόσοφος любит σοφόν. Что данное слово говорило Гераклиту, передать трудно. Но мы можем прояснить это, следуя собственному гераклитовскому толкованию. Итак, τὸ σοφόν говорит вот что: Ἔν Πάντα, "одно (есть) все". "Все" подразумевает здесь: целое, все сущее. Ἔν, одно, означает единое, единственное, все объединяющее. Ведь все сущее в Бытии едино. Σοφόν говорит: все сущее есть в Бытии. Говоря более строго - Бытие есть сущее. При этом "есть" является переходным глаголом и означает "собранное". Бытие собирает сущее как сущее. Бытие есть собирание - Λόγος.

Все сущее есть в Бытии. Для нашего слуха это звучит тривиально, если даже не обидно. Ведь о том, что сущее принадлежит Бытию, никому не надо заботиться. Весь мир знает: сущее таково, что оно есть. Что еще остается сущему, как не быть? И все же именно то, что сущее пребывает собранным в Бытии, что сущее появляется в свете Бытия, изумило греков, прежде всего их, и только их. Сущее в Бытии, - это стало для греков самым удивительным.

Между тем даже грекам пришлось спасать удивительность этого удивительнейшего и защищать его от хватки софистического разума, который для всего имел наготове одно доходчивое объяснение и поставлял его на рынок. Спасти удивительнейшее - сущее в Бытии - удалось благодаря тому, что некоторые люди отправились в путь по направлению к этому удивительнейшему, т.е. σοφόν. Они стали теми, кто стремился к σοφόν и своим собственным стремлением пробуждал и поддерживал жажду σοφόν в других людях. Φιλεἳν τὸ σοφόν, то уже упомянутое созвучие с σοφόν, стали неким стремлением к σοφόν. σοφόν - сущее в Бытии - становится теперь собственно искомым. Поскольку φιλεἳν более не есть изначальное созвучие с σοφόν, а является характерным стремлением к σοφόν, то φιλεἳν τὸ σοφόν становится "φιλοσοφία". Это стремление определяется Эросом.

Настойчивый поиск σοφόν, Ἔν Πάντα, сущего в Бытии, оказывается теперь вопросом: что есть сущее, коль скоро оно есть? Теперь мышление впервые становится "философией". Гераклит и Парменид еще не были философами. Почему? Потому, что они были более великими мыслителями. "Более великими" не подразумевает отчета о проделанной работе, но указывает на иное измерение мышления. Гераклит и Парменид были "более великими" в том смысле, что они еще пребывали с согласии с Λόγος, т.е. с Ἔν Πάντα. Шаг к "философии", подготовленный софистикой, впервые сделали Сократ и Платон. Потом, двумя веками позднее Гераклита, Аристотель охарактеризовал этот шаг в следующих словах: "и так некогда уже было, и есть теперь, и будет впредь - то, куда (философия) держит путь и к чему она вновь и вновь не находит доступа, (подразумевается в вопросе) что есть сущее? (τί τὸ ὄν)" (Met. Z1, 1028 b 2 sqq.).

Философия ищет, что есть сущее, поскольку оно есть. Философия находится на пути к Бытию сущего, т.е. к сущему в его отношении к Бытию. Аристотель поясняет это, добавляя к имеющемуся в приведенном положении вопросу о τί τὸ ὄν (что есть сущее?), следующее: "Это (именно τί τὸ ὄν) означает: что есть сущность сущего?" Бытие сущего заключается в сущности. Последнюю же, οὐσία, Платон определил как ἰδέα, а Аристотель - как ἐνέργεια.

Пока что нет необходимости подробно разбирать, что Аристотель подразумевает под ἐνέργεια и в какой мере οὐσία можно определить посредством ἐνέργεια. Для нас важно сейчас лишь обратить внимание на то, как Аристотель определяет границы философии в ее сущности. В первой книге "Метафизики" (Меt. А2, 982 b 9 sq) он говорит следующее: философия есть ἐπιστήμη τῶν πρώτων ἀρχῶν καὶ αὶτιῶν τεωρητιική. Ἐπιστήμη любят переводить как "наука". Это сбивает с толку, поскольку мы слишком легко поддаемся влиянию сложившегося в Новое время представления о "науке". Переводить ἐπιστήμη как "наука" ошибочно и тогда, когда мы понимаем науку в философском смысле, как Фихте, Шеллинг и Гегель. Слово ἐπιστήμη происходит от причастия ἐπιστάμενος. Так называют человека, который состоятелен (состоятельность в смысле appartenance) ** . Философия есть ἐπιστήμη τις, некоторого рода состоятельность. Θεωρητκή, которая делаетвозможным θεωρεἴν, т.е. усмотреть нечто и усмотренное таким образом охватить и удерживать во взоре. Поэтому философия есть ἐπιστήμη θεωρητκή. Что же, однако, философия охватывает взором?

Аристотель называет это "первые основания и причины", а именно - сущего. Первые основания и причины составляют Бытие сущего. Спустя два с половиной тысячелетия самое время задуматься над тем, что же общего у Бытия сущего с этими "основанием" и "причиной".

В каком смысле понимается Бытие, если "основание" и "причина" оказываются способны наложить печать и завладеть сущим-Бытием сущего?

Однако сейчас мы обратим внимание на другое. Упомянутое выше положение Аристотеля говорит нам, куда держит путь то, что со времен Платона называют "философией". Это положение сообщает нам, что такое философия. Философия есть некая состоятельность, позволяющая охватить сущее взором, причем усмотреть, что оно есть, поскольку оно есть сущее.

На вопрос, который должен придать нашему разговору плодотворное беспокойство и живость и указать ему направление пути, на вопрос "что есть философия" Аристотель уже ответил. Стало быть, наше обсуждение ни к чему. Оно подошло к концу, еще не начавшись. Нам, конечно, немедленно возразят, что высказывание Аристотеля о философии никак не может быть единственным ответом на наш вопрос. В лучшем случае это один ответ из множества других. С помощью аристотелевской характеристики философии можно, правда, представить и истолковать и мышление до Аристотеля и Платона, и философию после-аристотелевского времени. Однако нам с легкостью укажут на то, что сама философия и тот способ, каким она представляет собственную сущность, в последующие два тысячелетия многообразно изменялись. Кто станет это отрицать? Но мы не можем не упомянуть также, что философия от Аристотеля до Ницше именно на основании этих изменений и в них остается тою же. Ибо превращения служат залогом родства.

Этим мы вовсе не утверждаем, что аристотелевское определение философии имеет абсолютную значимость. Уже в ходе истории греческого мышления оно являет собою лишь одно определенное истолкование греческого мышления и того, что ему задано. Аристотелевская характеристика философии ни в коем случае не может быть обращена назад, на мышление Гераклита и Парменида; напротив, аристотелевское определение философии есть вольное следствие и завершение раннего мышления. Я говорю "вольное следствие", поскольку нельзя думать, будто отдельные философии и эпохи философии происходят друг из друга в смысле неизбежности некоего диалектического процесса.

Что следует из всего сказанного для нашей попытки обсудить вопрос "что это
такое - философия?" Прежде всего одно: мы не должны придерживаться единственно лишь определения Аристотеля. Из этого заключаем другое: надо иметь представление и о более ранних и позднейших определениях философии. А затем? Затем, с помощью сравнительной абстракции, мы выявим общее во всех определениях. А затем? Затем окажемся предельно далеки от ответа на наш вопрос. Почему все пришло к этому? Потому что, следуя только что упомянутому методу, мы чисто исторически собираем имеющиеся определения и растворяем их в некой общей формуле. Все это при наличии большой эрудиции и правильных установок действительно можно выполнить. При этом нам совсем не надо входить в философию, раз-мышлять о ее сущности. Мы приобретаем таким образом разносторонние, основательные и даже полезные познания о том, какие представления складывались о философии в ходе ее истории. Но по этому пути мы никогда не дойдем до подлинного, т.е. достоверного ответа на вопрос "что это такое - философия?" Ответ может быть только философствующим ответом, ответом, который как от-зыв, как ответное слово философствует в себе. Как же мы должны понимать это положение? Каким образом ответ, и именно как от-вет, как от-клик, может философствовать? Я попытаюсь сейчас предварительно прояснить это с помощью нескольких замечаний. То, что я имею в виду, будет в нашем разговоре постоянным очагом беспокойства. И даже пробным камнем, позволяющим судить, может ли наш разговор стать истинно философским. Последнее же - никак не в нашей власти.

Когда ответ на вопрос "что это такое - философия?" является философствующим? Когда мы философствуем? Лишь тогда, очевидно, когда вступаем в разговор с философами. Это предполагает, что мы говорим с ними о том, что они обсуждают. Это проговаривание друг с другом того, к чему, собственно, все снова и снова как к одному и тому же обращаются философы, есть речь, λέγειν в смысле διαλέγεσται, речь как диалог. Обязательно ли диалог является некоей диалектикой и когда, - это мы оставляем открытым.

Одно дело констатировать и описывать мнения философов, и совсем другое - говорить с ними о том, что они традиционно обсуждают, о чем они повествуют.

Положим, к философам обращается Бытие сущего, чтобы они рассказали, что
такое сущее как сущее: тогда и к нашему разговору с философами тоже должно обращаться Бытие сущего. Мы сами, с помощью своего мышления, должны пойти навстречу тому, на пути к чему находится философия. Наша речь должна соответствовать тому, что взывает к философам. Когда это со-ответствование удается нам, тогда мы в подлинном смысле отвечаем на вопрос "что это такое - философия?" Немецкое слово "antworten" ("отвечать на") означает собственно то же, что "ent-sprechen" ("со-ответствовать"). Ответ на наш вопрос не исчерпывается высказыванием, устанавливающим, что следует понимать под "философией". Ответ есть не ответное высказывание (n"est pas une réponse), а скорее со-ответствие (la correspondance), которое со-ответствует Бытию сущего. Возможно, нам сразу захочется знать, что характеризует ответ в смысле соответствия. Однако в том-то и дело, что мы попадаем в соответствие прежде, чем выстраиваем соответствующую теорию.

Ответ на вопрос "что такое философия?" состоит в нашем со-ответствии тому, к чему философия держит путь. А это есть Бытие сущего. В таком со-ответствии мы с самого начала вслушиваемся в то, что уже передала нам философия, понятая по-гречески, т.е. φιλοσοφία. Поэтому мы попадаем в соответствие, т.е. отвечаем на наш вопрос, только если продолжаем разговор с тем, во что нас предает, т.е. высвобождает, философская традиция. Мы находим ответ на наш вопрос о философии не в почерпнутых из истории определениях философии, а в разговоре с тем, что было передано нам традицией как Бытие сущего.

Путь к ответу на наш вопрос является не разрывом с историей, не отрицанием истории, но - усвоением и преобразованием того, что передает традиция. Такое отношение к истории имеется в виду под "деструкцией". Смысл этого слова ясно изложен в "Бытии и времени" (§ 6). Деструкция означает не разрушение, а упразднение, разбор, от-странение накопившихся в истории высказываний об истории философии. Деструкция означает: раскрыть свои уши, освободить слух для того, что говорит нам в традиции как Бытие сущего. Внимая этому зову, мы попадаем в соответствие.

Однако уже когда мы говорим это, появляется сомнение. Оно состоит в следующем: разве мы должны стараться достичь соответствия с Бытием сущего? Разве мы, люди, не находимся уже в таком соответствии, и не только de facto, а по cвоей сути? Не является ли это соответствие основной чертой нашего существа?

Это поистине так. А если так, то мы не можем более говорить, что должны cначала попасть в соответствие. И все-таки говорим мы это по праву. Ибо хотя мы всегда и всюду пребываем в соответствии с Бытием сущего, зову Бытия мы внимаем редко. Соответствие с Бытием сущего остается нашим постоянным местопребыванием. Однако специальной и проводимой нами установкой поведения оно становится лишь изредка. Только когда это происходит, мы впервые собственно соответствуем тому, с чем имеет дело философия, держащая путь к Бытию сущего. Соответствие бытию сущего и есть философия, однако же тогда, и только тогда, когда это соответствие осуществляется, а тем самым раскрывается и расширяет свое раскрытие. Это соответствие осуществляется по-разному, в зависимости от того, как говорит зов Бытия, услышан ли он или нет, высказывается ли услышанное или замалчивается. Наш разговор может дать повод подумать об этом.

То, что я пытаюсь сейчас сказать, есть лишь предисловие к разговору. Все изложенное я хотел бы вернуть к тому, что было затронуто нами в связи со словами Андре Жида о "прекрасных чувствах". Φιλοσοφία есть самостоятельно выполяемое соответствие, которое говорит, поскольку внимает зову Бытия сущего. Это соответствие прислушивается к голосу Бытия. То, что взывает к нам как голос Бытия, располагает наше соответствие. "Соответствие" означает, следовательно: быть расположенным, être disposé, и именно Бытием сущего. Dis-posé означает здесь буквально следующее: расположенное порознь, проясненное и тем самым оставленное в отношение к тому, что есть. Сущее как таковое располагает речь таким образом, что она настраивается (accorder) на Бытие сущего. Соответствие является настроенным обязательно и всегда, а не лишь иногда и случайно. Оно есть некая настроенность. И только на основе настроенности (disposition) повествование cответствия получает свою точность, свою рас-положенность.

В качестве на-строенного и рас-положенного (als ge-stimmtes und be-stimmtes) соответствие действительно существует в некотором настроении. Тем самым наше поведение так или иначе организовывается. Понимаемое таким образом настроение не является музыкой случайно всплывших чувств, которые лишь сопровождают соответствие. Когда мы характеризуем философию как настроенное соответствие, мы ни в коей мере не хотим вручить мышление случайным переменам и колебаниям чувств. Речь идет единственно о том, чтобы указать, что всякая точность повествования укоренена в расположении соответствия, correspondance, как я говорю - во внимании зову.

Но указание на сущностную настроенность соответствия не является неким современным изобретением. Уже греческие мыслители, Платон и Аристотель, заметили, что философия и философствование принадлежат тому измерению человека, которое мы называем настроением (в смысле на-строенности и рас-положенности).

Платон говорит (Теэтет 155d): "Для философа чрезвычайно характерно именно удивление, πάθος, и другого господствующего Откуда в философии, кроме этого, не существует".

Удивление как πάθος есть ἀρχή философии. Греческое слово ἀρχή мы должны
понять в его полном смысле. Оно называет то, откуда нечто исходит. Но это "откуда", исток, не остается позади, Ảρχή становится скорее тем, что выражает глагол ἄρχειν, что господствует. Πάθος удивления, таким образом, не просто стоит у начала философии, как, например, мытье рук хирурга предшествует операции. Удивление ведет философию и повсеместно господствует в ней.

То же самое говорит Аристотель (Меt. А2, 982 b 12 sq): "Именно благодаря удивлению люди достигают теперь, как и впервые, господствующего истока философствования" (того, откуда исходит философствование и что определяет весь ход философствования).

Было бы слишком поверхностно, преждевременно и не по-гречески думать, будто Платон и Аристотель утверждают здесь лишь то, что удивление есть причина философствования. Если бы они придерживались такого мнения, это означало бы следующее: некогда люди удивились именно сущему, тому, что оно есть и что оно есть. Под влиянием удивления начали они философствовать. Едва лишь философия пришла в движение, удивление, как импульс, стало излишним и поэтому исчезло. - Оно могло бы исчезнуть, будь оно лишь толчком. Но - удивление есть ἀρχή|, оно присутствует и правит в каждом шаге философии. Удивление есть πάθος,. Обычно мы переводим πάθος, как passion, страсть, волнение чувств. Но πάθος, связан с πάσχειν - страдать, переносить, терпеть, выносить, позволять себя вести, позволять располагать собою. Как и всегда в таких случаях, рискованно переводить πάθος, как настрой, имея в виду настроенность и расположенность. И все же мы должны отважиться на такой перевод, поскольку он один убережет нас от того, чтобы представлять πάθος психологически, в духе Нового времени и современности. Лишь понимая πάθος, как настрой (dis-position), мы можем точнее охарактеризовать θαυμαζειν, удивление. В удивлении мы удерживаем себя (être en arrêt). Мы словно отступаем перед сущим - перед тем, что оно существует и существует так, а не иначе. И удивление не исчерпывает себя в этом отступлении перед Бытием сущего - как отступление и самообладание, оно в то же время пленено и словно сковано тем, перед чем отступает. Таким образом, удивление есть (dis-position (рас-положенность), в которой и для которой раскрывает себя Бытие сущего. Удивление является тем настроем, в каком греческим философам было дано соответствие Бытию сущего.

Совершенно иного рода тот настрой, который побудил мышление по-новому
поставить традиционный вопрос о сущем как сущем и тем самым начать новую эпоху философии. Декарт в "Размышлениях" спрашивал не только и не столько τί τὸ ὄν - что есть сущее, поскольку оно есть. Декарт спрашивал: каково то сущее, которое есть истинно сущее в смысле ens certum. Между тем для Декарта сущность certitudo изменилась. Ведь в средние века certitudo означало не достоверность, а жесткую ограниченность сущего тем, чтó оно есть. Certitudo здесь еще равнозначно essentia. Для Декарта же то, что действительно есть, измеряется иначе. Сомнениестановится для него тем настроем, в котором вибрирует настроенность на ens certum, достоверно сущее. Certitudo оказывается той фиксацией ens qua ens, которая следует из несомненности cogito (ergo) sum для человеческого Эго. Благодаря этому выделяется sub-jectum как Эго и человеческая сущность впервые вступает в область объективности в смысле эгоцентризма (Egoität). Из настроенности на это certitudo речь Декарта получает определенность некоторого ясного и отчетливого восприятия. Настрой сомнения становится положительным согласием с достоверностью. Отныне достоверность становится мерозадающей формой истины. Настрой уверенности в достижимой во всякое время достоверности познания остается πάθος и вместе с тем ἀρχή философии Нового времени.

В чем же заключается τελος, завершение философии Нового времени, если вобще можно говорить об этом? Не определен ли этот конец через некоторый другой настрой? Где должны мы искать завершение философии Нового времени? Уже в философии Гегеля или же в философии позднего Шеллинга? И как быть с Марксом и Ницше? Выходят ли они из колеи философии Нового времени? Если нет, то как можно определить их местоположение?

Казалось бы, мы ставим лишь исторические вопросы. На самом же деле мы размышляем о будущей сущности философии. Мы пытаемся вслушиваться в голос бытия. В какой настрой приводит он сегодняшнее мышление? На этот вопрос едва ли можно ответить однозначно. Вероятно, какой-то основной настрой сегодня господствует. Однако пока он остается для нас сокрытым. Это следует считать признаком того, что сегодняшнее мышление еще не нашло своего единственного пути. Мы наблюдаем лишь разного рода настрои мышления. Сомнение и отчаяние, с одной стороны, и слепая одержимость непроверенными принципами, с другой, противостоят друг другу. Опасение и страх перемешаны с надеждой и уверенностью. Зачастую мы думаем, что мышление, имеющее характер рассуждающего представления и исчисления, совершенно свободно от всякого настроя. Но и холодность расчета, и прозаическая трезвость плана суть приметы некоей настроенности. И не только; даже разум, стремящийся быть свободным от всякого влияния страстей, настроен, будучи разумом, на уверенность в логико-математической постижимости своих принципов и правил.

Именно принятое на себя и проводимое нами соответствие, которое отвечает на зов Бытия сущего, и есть философия. Мы узнаем и знаем, что такое философия, лишь когда испытываем как, каким образом философия существует. Она существует в мелодии соответствия, настраивающеся на голос Бытия сущего.

Это со-ответствие есть некая речь. Она состоит на службе у языка. Что это означает, сегодня понять трудно, ибо наше привычное представление о языке претерпело странное превращение. В результате язык стал инструментом выражения. Вследствие этого считается более правильным говорить: язык состоит на службе у мышления, вместо: мышление, как соответствие, состоит на службе у языка. Однако сегодняшнее представление о языке настолько удалено от греческого опыта языка, насколько это возможно. Грекам сущность языка открывается как λογος и λεγειν. Но что означает λογος и λεγειν? Только теперь мы постепенно начинаем сквозь различные истолкования прозревать в первоначальную греческую суть. Однако мы не можем ни вернуться к этой сути языка, ни просто перенять ее.

Напротив, мы должны, вероятно, вступить в разговор с греческим опытом языка как λογος. Почему? Потому, что без достаточного осмысления языка мы никогда по-настоящему не узнаем, что такое философия в качестве указанного со-ответствия, что такое философия как особая манера повествования.

И поскольку поэзия, если сравнить ее с мышлением, находится на службе у языка совершенно иным и особым образом, наше размышление о философии с необходимостью приводит к обсуждению соотношения мышления и поэзии. Между мышлением и поэзией царит сокровенное родство, ибо они, будучи на службе у языка, ходатайствуют за него и бескорыстно расходуют себя. В то же время, однако, между ними зияет бездна, ибо они "обитают на отдаленнейших вершинах".

Теперь с полным правом можно было бы требовать, чтобы наш разговор ограничился вопросом о философии. Но это ограничение было бы возможным и даже необходимым лишь в том случае, если бы в ходе разговора оказалось, что философия не является тем, в качестве чего она была сейчас истолкована, -
соответствием, которое приводит зов Бытия к речи.

Другими словами, наш разговор не ставит своей целью развернуть жестко заданную программу. Однако мне хотелось бы привести присутствующих к собранности, в которой к нам обращается то, что мы называем Бытием сущего. Называя это, мы думаем о том, что сказал уже Аристотель: "Сущее-Бытие выходит к свету многими путями".

Перевод с немецкого Е.В. Ознобкиной

ПРИМЕЧАНИЯ

* Heidegger M. Was ist das - die Philosophie? Pfulingen, 1956

** Appartenanсе - принадлежность (фр.) - Прим. перев.

Философия. Шпаргалки Малышкина Мария Викторовна

78. Философия М. Хайдеггера

78. Философия М. Хайдеггера

Экзистенциализм (от нем. existieren и франц. exister – «существовать») – обращен не к выяснению сущности человека, а к его повседневному бытию.

Мартин Хайдеггер (1889–1975) – философ, основоположник экзистенциализма.

Хайдеггер рассматривал бытие как некое непредметное начало, фундирующее весь мир вещей. Это «имманентный трансцендент». Имманентен же он потому, что мы знаем его изнутри собственной жизни, бытие не надо искать далеко, это – ближайшее для человека. Бытию противостоит «сущее» – предметная действительность. Мир – это место, где взаимодействуют бытие и сознание.

Хайдеггер считал, что в мире вещей есть единственное сущее, с которого можно считать смысл бытия. Это человеческая жизнь. Поэтому необходимо описать «мирскость мира».

Человеческое бытие – это Dasein – «тут-бытие», конечное, наличное бытие. Его сущность – экзистенция – открытость, устремленность к иному, выход к Ничто (за пределы всякого сущего, всякой предметности). Устремленность к Ничто – выражение нашей конечности, временности, но одновременно это вступление в истину бытия. Бытие, по сути, есть Бытие к смерти.

Существование человека в повседневном мире может быть охарактеризовано как «собственное» и «несобственное». «Несобственное бытие» – это жизнь «по типу других». В «неподлинном бытии» человек полностью погружен в сущее, и он не помнит о собственной смерти, потому что его мир обезличен.

«Собственное бытие» связано с осознанием своей смертности. В смерти человек – не функция, не предмет среди предметов. Здесь он уникален. Осознавший смерть – экзистирует, он всегда впереди себя.

Важное место в творчестве М. Хайдеггера занимает тема нигилизма. Нигилизм для Хайдеггера – это судьба новоевропейского человека, он выражается в отвращении взгляда от сверхчувственного мира и полное погружение в материальные интересы и страстное целедостижение. Быть на земле означает для человека строить, жить, мыслить.

Хайдеггер рисует образ человеческого существования «на земле». Это истинное существование – патриархальный крестьянский быт.

Из книги Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур автора Корнеев Михаил Яковлевич

Часть первая Философия Мартина Хайдеггера в ее «открытости» к восточной

Из книги Философия науки и техники: конспект лекций автора Тонконогов А В

§3. Хайдеггер и латиноамериканская философия. Восприятия философии Хайдеггера в Латинской Америке Приступая к рассмотрению этого вопроса, имеющего важное значение для понимания как места и роли философии Хайдеггера в панораме мировой философии ХХ века, так и для

Из книги Шаги за горизонт автора Гейзенберг Вернер Карл

§3. Философия Хайдеггера и даосское учение сюань-сюэ Вначале краткая историческая справка о сюань-сюэ. Эта доктрина, Учение о Сокровенном, или мистология, представляло собой одно из наиболее метафизичных систем в истории традиционной китайской мысли. Сюань-сюэ возникло в

Из книги Два образа веры. Сборник работ автора Бубер Мартин

§1. Восточная мысль и философия Хайдеггера: возможные подходы Компаративистский анализ философии Хайдеггера в ее сопоставлении с интеллектуальными традициями Востока предполагает возможность двух подходов, точнее двустороннего подхода: рассмотрение философии

Из книги Западная философия XX века автора Зотов Анатолий Федорович

§3. Индийский экзистенциализм Гуру Датта и экзистенциальная философия Хайдеггера Наш читатель мало знаком с творчеством К. Гуру Датта, разве что по критическому анализу некоторых положений его книги «Экзистенциализм и индийская философия», осуществленному почти три

Из книги Личность и Эрос автора Яннарас Христос

Часть третья Перцепция Насром Хайдеггера (анализ его некоторых упоминаний имени Хайдеггера в текстах отдельных своих трудов) Мы не случайно говорили об упоминаниях, ибо, полемизируя заочно с Хайдеггером, он не указывает конкретно ни одного труда немецкого философа и не

Из книги Философия экзистенциализма автора Больнов Отто Фридрих

§2 Экзистенциальная философия Леопольда Седара Сенгора между экзистенциализмом Сартра и феноменологией Хайдеггера Л.С. Сенгор, выдающийся африканский поэт, мыслитель и государственный деятель (президент Сенегала с 1960 по 1981 годы) одновременно и самобытный философ. Он

Из книги Спор о Платоне. Круг Штефана Георге и немецкий университет автора Маяцкий Михаил А.

8.2. Философия Мартина Хайдеггера Немецкий мыслитель, оказавший громадное влияние на философию ХХ в. Мартин Хайдеггер (1889–1976) начинал свою деятельность в качестве ассистента профессора Фрейбургского университета Эдмунда Гуссерля. После ухода патрона на пенсию заведовал

Из книги Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы автора Власова Ольга Викторовна

К восьмидесятилетию М. Хайдеггера Многоуважаемый, дорогой Хайдеггер! Сердечнейшим образом поздравляя Вас с Вашим восьмидесятым днем рождения и желая Вам счастья, пользуюсь этим благоприятным случаем, чтобы написать Вам, какие мысли Ваших сочинений всего более

Из книги автора

Из книги автора

§ 1. Экзистенциализм М. Хайдеггера Мартин Хайдеггер родился 26 сентября 1889 г. в Мескирхе (Земля Баден) в Германии. Отец Хайдеггера - ремесленник, бочар и одновременно причетник и звонарь местного католического храма. Мать - крестьянка. Будущий философ получил

Из книги автора

Из книги автора

1. ОБОБЩАЮЩИЕ ФОРМУЛЫ ЯСПЕРСА И ХАЙДЕГГЕРА Лишь на основе развитых еще в свободной форме представлений о существовании теперь можно будет правильно понять те своеобразные формулы, при помощи которых экзистенциальные философы пытались в сжатом виде запечатлеть

Из книги автора

5. Случай Хайдеггера Особую – и весьма проблематичную – страницу составляет возможное воздействие георгеанского платонизма на толкование Платона Хайдеггером. Конечно, яркая оригинальность Хайдеггера не позволяет говорить просто о «влияниях» (со стороны Георге или

Из книги автора

§ 5. Фундаментальная онтология Мартина Хайдеггера Мартин Хайдеггер, развивая идеи своего учителя Эдмунда Гуссерля, одновременно предложил несколько нововведений, которые обусловили появление в междисциплинарном пространстве философии и психиатрии нового направления

Из книги автора

§ 3. Цолликонские семинары Мартина Хайдеггера Экзистенциальный анализ не только развился как результат влияния фундаментальной онтологии Хайдеггера, но и осмыслялся и корректировался им самим. Этот факт обратного влияния являет важное значение для развития

Фотограф Andrea Effulge

Философия Хайдеггера

Мартин Хайдеггер – видный германский философ, который покинул нас совсем недавно, оставив многие труды, среди которых: «Бытие и время», «Кант и проблема метафизики», «Введение в метафизику», «Учение Платона об истине: «письмо о «гуманизме», «Путь к языку», «К делу мысли» и другие. Философия Хайдеггера базируется как на неокантианстве и философии жизни, так и на феноменологии Гуссерля. Последнюю мыслитель успешно адаптировал к решению проблем философии экзистенциализма. Возвращаясь к вопросу смысла бытия, философ вновь задался проблемой экзистенции, которую решал формированием теории онтологии конкретного человека, как раз базируясь на феноменологии Гуссерля. Нельзя не отметить влияние Ясперса, с которым Хайдеггер переписывался и дискутировал несколько десятилетий.

Философия Хайдеггера, решая проблему смысла бытия, утверждает, что только человеческому разуму оно открыто, так как, сталкиваясь с разными проявлениями Ничто, человек стремится своим разумом к общим сущностям, благодаря чему и может познать своё бытие. Как указано в моей статье о философии эксзистенциализма, бытие - это осознание и переживание разумом своего существования. Мартин Хайдеггер, говоря о, например, страхе и ужасе, равно как и о любых других влиятельных переживаниях, акцентировал внимание на том, что для человека, испытывающего ужас, всё сущее теряет оттенки и детали, а так же смешивается в некоторую общую массу, а совсем не важное сущее вообще теряет всякий смысл.

То есть, в философии экзистенциализма Хайдеггера своим бытием, наблюдаемым даже с стороны, доказывает способность разума к переживанию и осознания самого бытия, но только личного, персонального. Хотя последняя теория нисколько не мешает онтологии разума. В первом своём произведении «Бытие и время» Хайдеггер заостряет внимание на важной роли в существовании человека факта его конечности и осознания разумом неизбежности завершения существования, таким образом, логически эта роль переносится на время. Время выступает и критерием, и фактором влияния, и важным ноуменом в бытии, независимым от самого бытия как такового, то есть, например, интенсивность существования не влияет на само время как таковое и это важно для экзистенции по Хайдеггеру.

Философия Мартина Хайдеггера кратко критиковала классическую европейскую науку о человеке в том, что последняя акцентирует внимание на вульгарном настоящем в бытии человека, деля существование на моменты настоящего – «теперь», игнорируя бытийную онтологическую ценность будущего и тем более прошлого. Главная же претензия мыслителя к европейской философии была в том, что она отожествляла или тесно связывала бытие с объективным существованием, с материальным чувственным миром не смотря на то, что истоки и основания бытия лежат в сознании – феномене субъективном и имматериальном. По Хайдеггеру существование не тождественно наличию в сущем – мире вещей и физических явлений. Мыслитель утверждал, что устремляясь в будущее в своих мыслях, разум испытывает истинное бытие, в то время как концентрируясь на настоящем, а особенно мире вещей, он забывает о конечности бытия, пребывая в иллюзиях момента.

Важность нюанса онтологии личности и её бытия Мартин Хайдеггер поставил не только конечность, но и однократность и принципиальную невозвратность каждого момента. Личность в своём бытии и его осознании констатирует свою уникальность, личностный опыт отражается в индивидуальных страхах, совести, осознании вины и заботы, уровне решимости и многом другом. Всё это по Хайдеггеру духовный опыт бытия, который никак не является материальным сущим из мира вещей. Философия Мартина Хайдеггера кратко и не совсем в целом критиковала техногенную цивилизацию современности мыслителя и мифы в самой философии, которая, по мнению мыслителя, содержала множество надуманных гипотез.

Отвечая на вопрос: Что такое философия? Хайдеггер выводил мышление как способ познания из памяти, в том числе духовного опыта. А саму память этимологически связывает с благодарностью и, можно сказать, моралью. Продолжая этимологические изыскания древнегерманского языка, мыслитель выводит понятие мысль как явление, порождающее внутренний мир, тот же индивидуальный духовный опыт, а язык он называет проявление самого бытия. То есть язык, это вербальная форма отражения осознания и переживания существования – бытия. Философ заостряет внимание на том, что даже незнакомый язык, который не понимает человек, для него всё равно не просто болтовня, а осознаваемый факт передачи информации в слове. Язык - это тот инструмент, которым человек способен заявить о своём бытии, в том числе объясняя его самому себе.

Философия Мартина Хайдеггера концентрируется как на онтологическом бытии, так и морали человечества в целом. А особенности отношений мыслителя и правительства Германии в время второй мировой войны лишь иллюстрируют, что философу необходимо сторониться участия в политике. Но в любом случае в краткой статье объять все изыскания этого исследователя не представляется возможным, а остаётся посоветовать обратиться непосредственно к его творчеству.

ХАЙДЕГГЕР, МАРТИН (Heidegger, Martin) (1889–1976), немецкий философ-экзистенциалист, оказал значительное влияние на европейскую философию 20 в. Будучи студентом и ассистентом Э.Гуссерля , внес серьезный вклад в развитие феноменологии. Однако взгляды Хайдеггера весьма отличаются от взглядов Гуссерля. Последний акцентировал внимание на рефлексивных и по большей части рациональных формах опыта сознания, в то время как Хайдеггер придавал особое значение лежащей в их основе экзистенциальной ситуации. Согласно Хайдеггеру, подлинное понимание должно начинаться с наиболее фундаментальных уровней исторического, практического и эмоционального существования человека – тех уровней, которые поначалу могут и не осознаваться и которые, возможно, влияют на деятельность самого разума.

Хайдеггер родился 26 сентября 1889 в Мескирхе (ныне земля Баден-Вюртемберг, Германия). Окончил иезуитское училище, гимназию (1909), поступил в университет во Фрайбурге-им-Брайсгау, где защитил докторскую диссертацию (1913). В 1920 Хайдеггер стал ассистентом Гуссерля. В 1923 получил звание профессора Марбургского университета, а через пять лет Гуссерль назвал его своим преемником на кафедре философии во Фрайбурге. В 1933 был избран деканом факультета. Оказавшись на вершине преподавательской карьеры, Хайдеггер вскоре вынужден был уйти в отставку. После войны жил вначале уединенно, но позже возобновил преподавательскую деятельность и вел ее до 1957. Умер Хайдеггер в Мескирхе 26 мая 1976.

Хайдеггера как мыслителя занимали прежде всего формы повседневного существования, или, по его словам, способы «бытия в мире». Он разделял глубокий скептицизм Гуссерля в отношении некоторых тенденций развития современной научной мысли, особенно связанных со все возрастающей зависимостью от чисто формальных, количественных аспектов математического знания и их приложением к таким далеким от них областям исследований, как социальные науки. Хайдеггер полагал, что современное научное мышление не видит различия между способом бытия человеческого субъекта и способом бытия, характерным для физических объектов. Научное мышление игнорирует само понятие бытия, сам смысл того, что значит существовать.

В Бытии и времени (Sein und Zeit , 1927) Хайдеггер предлагал исследовать смысл бытия и описать формы, в которых бытие себя являет, – эту задачу он называл «фундаментальной онтологией». Отправным моментом, с его точки зрения, должно быть описание наиболее близкого нам феномена бытия – человеческого существования. Однако, в отличие от Гуссерля, для которого подобное описание возможно только на рефлексивном уровне чистого сознания, Хайдеггер настаивал, что человеческое существование должно анализироваться через его конкретные отношения с социально-историческим миром, в котором человек говорит, мыслит и действует. Человеческий субъект уже «здесь», он присутствует (Dasein, здесь-бытие), «заброшен» в пред-существующий мир. Хайдеггер анализировал несколько первичных способов («экзистенциалов») человеческого «бытия в мире», таких как инструментальное обращение с вещами, понимание и истолкование мира, использование человеком языка, понимание того, что существует «другой» и забота о других, а также настроения и наклонности. В каждом из этих способов бытия человеческое существование отличается от существования объектов.

Таким образом, человеческое существование объясняется исходя из контекста реальных и практических отношений человека с миром. К несчастью, человек оказывается все более поглощенным повседневными заботами и забывает о своем бытии. Он теряет чувство своей «подлинности» и впадает в усредненное существование, в «неполноценные» способы бытия в мире. Это – бестревожный путь конформизма. Человек превращается в одного из «них» (das Man), вливается в анонимную толпу, принимает ее ценности и усваивает ее способы поведения и мышления. Однако, опираясь на свой глубинный, личностный опыт, человек может вновь обрести подлинность существования. Например, тревога (Angst) разрушает привычные схемы жизни и отношений, что приводит к уединению. Тогда безличные «люди» больше не могут доминировать, поскольку «они» уже не дают человеку чувства комфортности и безмятежного существования. Для Хайдеггера и экзистенциалистов опыт тревоги не только освобождает человека от мертвящего конформизма, но и открывает ему его собственное бытие как бытие ответственной за свое существование личности, способной к решительным действиям. Хайдеггер подчеркивает конечный характер человеческого существования; поскольку всякий опыт носит временной характер, человек может размышлять о его границах, определяющих бытие в предчувствии смерти (Sein zum Tode, бытие-к-смерти).

Хайдеггер всегда полагал, что проблематика мира и «другого» является важнейшей для рассмотрения человеческого существования, однако его более поздние работы посвящены не столько проблеме индивидуальной субъективности, сколько проблемам традиционной метафизики. В работе Что такое метафизика ? (Was ist Metaphysik ?, 1930) и во Введении в метафизику (Einführung in die Metaphysik , 1953) он прослеживает исторические и философские корни понятия бытия и их влияние на современную «технологическую» интерпретацию природы. В своих проницательных работах о языке и литературе, таких как Гёльдерлин и сущность поэзии (Hölderlin und das Wesen der Dichtung , 1937), Толкования поэзии Гёльдерлина (Erlauterungen zu Hölderlins Dichtung , 1937), Отрешенность (Gelassenheit , 1959) и Путь к языку (Unterwegs zur Sprache , 1959), он показывает, как устремления, исторические традиции и толкования, принадлежащие определенному времени, находят выражение через созерцание мыслителя или поэта. Сам процесс мышления является благодарным принятием того, что есть. Событие (Ereignis) бытия не только случается, оно находит возможность быть «сказанным» или «начертанным».

Ряд других работ Хайдеггера посвящен проблемам классической и современной философии: Учение Платона об истине (Platons Lehre von der Wahrheit , 1947), Кант и проблема метафизики (Kant und das Problem der Metaphysik , 1929), Лесные тропы (Holzwege , 1950), Ницше (Nietzsche , 1961) и Вопрос о вещи (Die Frage nach dem Ding , 1962).