Бывший начальник Службы безопасности президента о снайперах, Навальном, Рохлине
Сергей Шаргунов: - Здравствуйте, друзья. С вами Сергей Шаргунов. Сегодня у нас в гостях, или точнее мы с вами в гостях у Александра Васильевича Коржакова, бывшего руководителя службы безопасности президента России, но этим не исчерпывается список всех должностей. Здравствуйте, Александр Васильевич.
Александр Коржаков: - Здравствуйте, Сергей. Мне очень приятно познакомиться, потому что я много раз читал ваши статьи, но больших книг не читал. Не знаю, читали ли вы мои…
С.Ш.: - Да, конечно. Сразу как вышла первая книга, я ее читал, будучи еще совсем юным, и вторую «Мужской разговор» тоже читал.
А.К.: - «От рассвета до заката. Послесловие», когда будете уезжать, я вам подарю, раз у вас не было такой. А «Мужской разговор», такой книги не было у меня, это опять кто-то напечатал под моей фамилией. Есть такой издатель Николаев, я сейчас с ним судился, потому что печатает направо и налево. Нарвал из моей книги глав и печатает.
С.Ш.: - «От рассвета до заката», эта книга в свое время произвела фурор. Александр Васильевич, у многих есть такой вопрос: много ли вы не договорили о том, что знали?
А.К.: - Много. Более того, с каждым годом узнаю все больше, потому что многие люди открываются. Я утверждаюсь в том, что правда, а что ложь. До сих пор над серьезной книгой я работаю, 4/5 уже надиктовано. Но поскольку открываются новые вещи постоянно, я возвращаюсь к тому, что надо переговаривать по новой. Сейчас снова стала популярна книга, о которой я вам сказал, «Борис Ельцин: от заката до рассвета. Послесловие». Тогда магазины отказывались ее принимать, и я выкупил ее у издательства и сам стал продавать. Так вот сейчас она стала популярна, потому что те, кто читают ее, говорят, что сейчас, то же самое.
С.Ш.: - Скажите, Александр Васильевич, есть ли такие тайны, которых вы никому никогда не откроете?
А.К.: - Конечно. Есть очень много тайн. Когда случился казус со Скуратовым, это дело темное, я знаю, откуда ноги растут, как в этих кругах такие вещи происходят и в высших кругах. Я вот слышал в интервью Ельцина, как он высказывался по этому поводу в «МК», по-моему, который напечатал мое высказывание «Если я еще услышу, что Борис Николаевич отрицательно высказывается о Скуратове, тогда придется мне тоже вам кое-что сказать». Сколько мне приходилось заниматься кадровыми вопросами, устраивать людей, которых они обидели. Я еще опубликовал одну фотографию в книге, как намек. Больше нигде Борис Николаевич рот не разевал на эту тему.
С.Ш.: - Александр Васильевич, еще один вопрос. Почему вас не убили после всех ваших разоблачений? Мы знаем, в какой стране живем.
А.К.: - А за что меня убивать?
С.Ш.: - Как носителя секретной информации.
А.К.: - Ну вообще-то в Америке носителю секретной информации обеспечивают дальнейшее будущее.
С.Ш.: - Ну это в Америке.
А.К.: - Хорошую пенсию, охрану, и больше его никто не трогает.
С.Ш.: - Были какие-то угрозы со стороны власти?
А.К.: - Я эти угрозы угрозами не считаю. Во всяком случае, они давали мне больше популярности и симпатии, чем страха.
С.Ш.: -Меня вот какой вопрос очень занимает. Вы были депутатом Госдумы.
А.К.: - Четыре срока.
С.Ш.: - Тогда, когда был расцвет суверенной демократии, все было управляемо, власть и администрация президента не возражали.
А.К.: - Махровой демократии.
С.Ш.: - Насколько я знаю, вас даже приглашали снова?
С.Ш.: - Может быть, это связано с тем, что вы знаете какие-то секреты?
А.К.: - Вряд ли. Потому что, когда меня выгнали за забор и уволили, ни о каких секретах никто не думал.
С.Ш.: - А почему? Такое отношение к Владимиру Путину?
А.К.: - А мы еще не говорили об отношении к Владимиру Путину. Мы пока говорим о том, почему мне позволяли стать депутатом. Наверно все-таки потому, что у меня рейтинг в Туле был очень высокий. Если я трое выборов легко выигрывал сам без финансовой помощи, то считали, что лучше буду я в этом лагере. К тому же «Единая Россия» была тогда еще за народ, и я был рабочей лошадкой, тогда в Туле народ никто, кроме меня, не принимал никогда в истории. Ко мне на приемы приходили до пятисот человек. До сих пор мне по Туле просто так не пройти, увидят, здороваются. Вчера сидел в машине, вроде окна закрыты, смотрю, стучится мужичок, цыган, просит у него телефон купить. Я отказываюсь, он возвращается: «А вы не Коржаков?» и начал меня расхваливать. Цыган! А что я мог хорошего цыганам сделать? Просто ко всем хорошо относился, делал то, что должны делать депутаты. В отличие от тех выборов, когда только партийные списки, люди не знают к кому идти, и может быть, они никогда бы и не выбрали того человека, который в этом списке прошел в депутаты. А когда одномандатные округа – здесь все ясно.
С.Ш.: - Но в 2007-м были уже партийные?
А.К.: - Да. Я сейчас уж два года работаю советником правительства Тульской области, люди по-прежнему меня встречают и обращаются ко мне как к депутату, а я не могу, у меня определенные обязанности, я не могу, как раньше.
С.Ш.: - Вы сказали, что вот эта модель «от рассвета до заката» повторяется, кажется, вновь. Что вы думаете о нынешней политической ситуации в стране?
С.Ш.: - Что сейчас происходит с «Единой Россией» на ваш взгляд?
А.К.: - Ну что там, старые кадры пока, Грызлов рулит. Какая популярность у нынешнего премьер-министра мы видим. Когда он уйдет, правда выплывет, и мы узнаем, что популярность еще меньше. Я бы даже сделал бы Грызлова первым, он и то больше сделал для партии, и партийцы его больше знают.
С.Ш.: - Что вы думаете о последних выборах мэра и о фигуре Навального?
А.К.: - Я считаю, что из последних выборов эти были самыми демократичными. В плане того, когда уже приходили на избирательный участок. Но извините, какая агитация была. Разве сравнимо? Какие деньги были затрачены? Если здесь шли государственные не миллионы, а миллиарды на того, кто выиграл, а там ловили на улицах, может быть, неправильно клеили на памятники наклейки, листовки печатали. Несравнимое финансовое и информационное обеспечение. К тому же одного из тюрьмы вытащили, сколько он времени потерял. В то время, как первый, выигравший, имел возможность агитировать за себя, второй агитировал суд, чтобы его не осудили.
С.Ш.: - Александр Васильевич, перенесусь на двадцать лет назад. Годовщина 93-го года. Как вы считаете, вы были абсолютно правы в тех событиях?
А.К.: - Нет. Никто был не прав. Ни Ельцин был не прав, ни тем более Хасбулатов. Все должно было закончиться мирным путем. Я был за то, чтобы провели еще один референдум, не тот, который «да-нет», вопросы были непонятные. До сих пор спорят, кто выиграл, вопросы должны были быть четкими. Ельцин пошел на более решительные шаги, что все-таки надо избавиться и разогнать Парламент, да какой это Парламент? Это была часть от Верховного Совета, который стал чиновниками, а не избранниками народными. А съезды не вызывались. Раз уж такая ситуация, вызовите съезд. Можно Ельцина ругать или не ругать за указ № 1400, но там не было притеснения. Я знаю точно, что всем депутатам без исключения предлагались должность, ни у кого не отбирались квартиры. У народных депутатов СССР, у большинства, отобрали, только у Сажи Умалатовой осталась. А так всем оставляли работу. В дальнейшем, когда была принята новая конституция, была команда сделать новый Парламент и Думу. И выборы тогда были намного демократичнее, чем нынешние выборы, любые. И тогда ведь в первой Думе большинство набрали коммунисты.
С.Ш.: - ЛДПР – первое место. Я бы хотел спросить о трагической развязке в 93-м. Она была предопределена?
А.К.: - Давайте я ту мысль еще договорю.
С.Ш.: - Да, Госдума, состоялись первые выборы.
А.К.: - Все активные члены Верховного Совета в Думу вошли. Кто партийными, кто одномандатными, все они прошли. Один из реальных соперников был Сережа Бабурин, мы с ним подружились, и тогда понял, что все мы хотим добра по-своему. С Николаем Харитоновым мы теперь вообще друзья до смерти, он в партии все-таки не последний человек и был активным участником того сопротивления. Хасбулатов и Руцкой довели до того, что пошли ребята с площади, активные. Кто-то революционер в мозгах, кто-то просто хулиган, кто-то просто понаехал, такие «серые гуси» понаехали со всей страны, отовсюду, где были конфликты, захотелось повоевать, пошли к Останкино. Ведь из тех, кто погиб у Белого дома, всего десять человек, остальные все там. И мирные жители, и защитники Останкино, и бабульки-гардеробщицы. Кто первый пролил кровь? Вот с чего беда началась. Велись мирно переговоры две недели. От Ельцина участвовал Сосковец, Черномырдин, Патриарх освящал эти переговоры. Где-то они шли на улучшение, где-то на ухудшение. Вот смотрите, у нас сейчас ситуация между Обамой и Путиным по поводу Сирии. А ведь как яростно был Обама сначала настроен? Теперь постепенно отходит. Все-таки переговоры какие-никакие прошли. Тогда так же: с каждым депутатом постепенно велись переговоры.
С.Ш.: - Тогда я так спрошу: если бы не было ситуации 3-го октября на Останкино и так далее, не было бы штурма Белого дома?
А.К.: - Нет, вообще.
С.Ш.: - То есть, такого плана не было?
А.К.: - Если вы мою книгу читали, там все подробно написано. Чтобы возникла тема штурма, и то после Останкино только. Целый Генеральный штаб заседал, все Министерство обороны не знало, как ответить. Нашелся такой замечательный человек Захаров Геннадий Иванович, капитан 1 ранга на тот момент, начальник отряда подводных бойцов, который первый решительно сказал, что надо так. Потом я его довел до Генштаба, потом Ельцин сказал выступить перед Генштабом, благодаря его решительным действиям все завершилось. Но была уже пролита кровь! Ведь даже от танковых болванок никто не пострадал. Сначала несколько часов велась агитация по громкоговорителям, чтобы спускались, что будут обстреливать.
С.Ш.: - Вы сказали, что есть официальная цифра погибших. Можно ли говорить, что есть какая-то неофициальная?
А.К.: - Каждый год собираются во главе с Прохановым, был такой редактор газеты, не помню, как она называлась, то ли «Завтра», то ли «Вчера», это он там придумал, что Коржаков привез с Белорусского вокзала кучу бейтаровцев из Израиля, якобы баскетбольная команда. Я когда первый раз прочел, подумал: «Парень, ты че, я от Ельцина не отходил в это время». Какие бейтаровцы, какой Белорусский вокзал? Глупость несусветная. Несут постоянно: теперь уже не сто пятьдесят, а полторы тысячи погибло.
С.Ш.: -Сколько написано, столько и погибло?
А.К.: - Да. Ну почему если Ельцин и его окружение победили, почему им не написать, сколько погибло? Погибло-то не по их вине, а по вине оппозиции.
С.Ш.: - А правда, что Борис Николаевич приказал Альфе «порубать всех в капусту»?
А.К.: - Глупость несусветная. Борис Николаевич после последнего совещания ушел раздраженный и расстроенный, потому что командиры Альфы отказались идти, поэтому кому он мог приказывать «рубить в капусту»?
С.Ш.: - Ну так он приказал, а они отказались.
А.К.: - Когда он ушел с ними на совещание, они уже договорились между собой. Кто-то им подсказал дождаться решения Конституционного суда. Я их очень хорошо понимаю, альфистов. Их все время подставляли. Подстава была еще в Вильнюсе, когда их показывали по телевизору: «Это они виноваты, Горбачев их не посылал». Просто чушь. После Белого дома 91-го разобрались с ними, все нормально. Ельцин их взял под свое крыло. Никого не наказал. Единственное, что Виктора… забыл фамилию, Героя Советского Союза, командира Альфы… даже не снимали, он сам ушел.
С.Ш.: - Ведь был более радикальный план штурма Белого дома, чем тот, что сделала Альфа?
А.К.: - Тогда, может быть, были какие-то планы, но я… Вы имеете в виду какой штурм?
А.К.: -Нет, не было никакого плана, пока его не объявил Захаров. Сидели все, уткнувшись глазами в стол, боялись. Действительно смута. Ну как идти против своего народа? Поэтому такой хитрый план был: попугать, пострелять. Пожар получился от того, что подожгли. Столько мусора, дерьма, бумаг, ваты валялось. От любого окурка или спички все могло загореться.
С.Ш.: - Правда, что вы хотели застрелить на месте Руцкого и Хасбулатова?
А.К.: -Ну я получил такое негласное указание от Ельцина, если при случае удастся, если штурм будет, то лучше их там докончить.
С.Ш.: - То есть, у вас был пистолет с собой?
А.К.: - У меня был пистолет, да. Первый выстрел с натягом, остальные легко. Генерал так сказал: «Руцкой и Хасбулатов на выход», но с такой злостью, с такой силой, что была мертвая тишина. И буквально через 20-30 секунд толпа расступилась, и они двое стоят одни. Около них никого, окно и они двое. И они тихо пошли. Первый Хасбулатов, за ним Руцкой. Единственное что, подошел ко мне начальник охраны Руцкого, попросил вещи Руцкого забрать.
С.Ш.: - Вопрос о снайперах. Понимаю, что несколько мифически звучит история о снайперах, приехавших из заграницы, но российские снайперы, федеральные военные…
А.К.: - Я не буду про тех снайперов говорить. Наверно где-то у кого-то было. Паша Грачев. Там были его десантники, может, и снайперы тоже. Они не стреляли, они наблюдали. Я ни одного выстрела не видел и не слышал. Наблюдение было постоянным. Они наблюдали с ниши балкона и докладывали. Где еще видели снайперов, я не знаю, это слухи.
С.Ш.: - То есть, коржаковские снайперы – это полный бред?
А.К.: -В моей команде тогда еще не было снайперов. Только после того, как мне приказали создать службу президента федерального масштаба, тогда конечно появились у меня и снайперы.
С.Ш.: - Никакой третьей силы в этом конфликте не было? Была просто неразбериха?
А.К.: - Мне все вопросы задают постоянно, но про третью силу только в этом году первый раз.
С.Ш.: - Ведь непонятно, кто стрелял в обычных мирных людей.
А.К.: - Какая третья сила? Четвертая, пятая? Кто хотел к Белому дому, тот проходил, всех пускали. Мы с Барсуковым пошли за день до штурма на разведку, дошли до Белого дома мимо этих костров.
С.Ш.: - И вас не узнали?
А.К.: - А там были одни бомжи. Зато кашу им везли, бутылки там были и спиртные, и обычные, котелки. Как нам показывают 17-й год, где там вокруг костров сидели рабочие, вот здесь точно так же хотели изобразить. При первых же предупреждениях и звуках гусеницы все сразу прочистилось, ни одного человека не было вообще.
С.Ш.: - Другая тема, где-то, может быть, рифмующаяся с этой. 96-й год, и чуть было не состоявшийся роспуск Госдумы. Вы были сторонником силовых мер на тот момент?
А.К.: - Я вообще-то был генерал-лейтенант по званию и подчиненный Главнокомандующему.
С.Ш.: - Вы влияли на него.
А.К.: - У каждого было желание влиять, только не у меня. Я влиял только, когда он меня спрашивал. Я был подчиненный. Как красиво сказал наш бывший министр Внутренних дел, все не так сказал. Во-первых, Ельцин узнал о решении Думы, находясь в Завидово. Никто ему не объяснил, что это их решение ничего не значит. Декларация. Он быстро всех собрал. Где-то полседьмого всех поднял, и мы вылетели. А это выходной день. И Генерального прокурора, и министра Внутренних дел. Всех вызывали. Они выходили и говорили: «Надо что-то делать, он собирается распускать Думу». Я говорю: «Ребята, я – подчиненный. Он мне прикажет, я буду разгонять». Собрали совещание, решили просто: закрыть ворота и не пускать. Начальник ФСО Крапивин попытался начать исполнение раньше команды. Лишних людей загонял в Думу. В это время как раз все силовики заседали у Ельцина. Черномырдин выступил несколько раз и убедил Ельцина, что не надо, что это ерунда, декларация. Лучше меня спрашивать по этому поводу.
С.Ш.: - Я думаю, что с вами разговор должен быть долгим.
А.К.: - Я неправду говорить не могу. Я говорю только одно мнение, один факт – как было.
С.Ш.: - Скажите, пожалуйста, Вы встречались с Ельциным после 96-го?
А.К.: - Нет, он испугался встречи со мной. Когда он вызывал, мы только-только с Барсуковым уехали в Сочи, у нас там были очень хорошие отношения с начальником санатория, он обещал нам устроить все условия по хорошим ценам, но все равно перелет был ползарплаты, восемь миллионов. И тут через два дня звонит помощник Ельцина Корабельщиков: «Александр Васильевич, Борис Николаевич вызывает вас к себе на беседу. Назначил на девять Барсукова. На девять пятнадцать вас». Ну все, собрались.
С.Ш.: - Это какой год?
А.К.: - 96-й. Начало августа - конец июля. Где-то в восемь звонит старший адъютант Кузнецов: «Александр Васильевич, вы где?». «Еду». «Вы знаете, встреча отменяется. Он долго думал и сказал, что эту встречу не выдержит». Дальше, когда я написал книгу, ему ее передали. Мы жили тогда в одном доме на Осенней улице. Я попросил консьержку передать через Татьяну или Наину ему мою книгу. Подписал: «Борису Николаевичу Ельцину, Президенту всех россиян с приветом от автора», с приветом написал без запятой. Но он был не очень грамотный, так что мог не заметить. Кузнецов мне докладывал, что видел, как тот через пару дней листал эту книгу. Я уверен, что он ее всю не прочел, но фотографии все посмотрел.
С.Ш.: - Следующий вопрос, хотя по каждой из обсуждаемых нами тем, мы можем говорить с вами много и спрашивать тоже. Вопрос о Рохлине. Вы же были с ним знакомы?
А.К.: - Из всех людей, кого я видел, про него я думаю так: если бы мы выбрали его президентом России, он бы был достойным президентом. Скромняга, честный, о людях всегда заботился. Когда меня выбрали туляки, он меня пригласил к себе Комитет по Обороне. «К Льву Рохлину пойду с удовольствием», подумал я тогда, в Комитете по Безопасности была публика не очень приятная.
С.Ш.: - Убийство Рохлина, это что было? Это жена или не жена?
А.К.: - Жена. И даже думать здесь нечего. Мы с ним много раз перед этим виделись, по-дружески, могли по рюмке выпить. Власть в стране тогда кто возглавлял? Чубайс. Ельцин был никакой. Тупой, больной. Когда документы приносили подписывать, он спрашивал, согласен ли Чубайс, если был согласен, то подписывал. Поэтому мы со Львом задумали настоящий военный переворот.
С.Ш.: - Вы говорили, что даже какие-то артефакты будущего переворота у вас на участке.
А.К.: - Да, были. Просто я тоже за что-то отвечал. Они до сих пор хранятся в Туле на заводе. Меня спрашивают, что с ними делать. Я говорю продать.
С.Ш.: - А что это?
А.К.: - Не скажу.
С.Ш.: - Так вот нет ли связи убийства Рохлина и переворота?
А.К.: - Нет. Он мне часто рассказывал об обстановке в семье, жена у него была немного психанутая. Каждый день рожденья их сына, он родился больным, был скандал. Она была против рождения сына. А он настоял. Жен офицеров и генералов в Афганистане обучали стрельбе, поэтому она владела. Здесь я никого не сужу, что маленький приговор. За этот грех ей воздастся на небесах. А Лев Яковлевич – святой человек.
С.Ш.: - Александр Васильевич, о чем ваша новая книга? Что будет с нашей страной, как вы думаете?
А.К.: - Она пишется уже много лет. Один журналист меня на нее подбил. Там очень много вещей, которые не вошли в предыдущие. Интересна она будет тем, кто знал семью Ельцина, кто был и сердцем и душой демократом. А вот нынешней молодежи будет неинтересна.
С.Ш.: - Мне кажется, вы ошибаетесь.
А.К.: - Вы так говорите, потому что сами политик и писатель. А я вот смотрю на них...
С.Ш.: - Все-таки, что будет со страной?
А.К.: - Я очень много читаю книг по истории. Россия переживает не худшие времена. При Петре было хуже в сто раз. Путин уйдет, придет второй. Путин раз, Путин два. Он нас не доведет до революции.
С.Ш.: - Каковы главные насущные беды?
А.К.: - Коррупция, только коррупция. Я цитирую все время Тэтчер. Когда она была у нас с визитом в 96-м году, на одной из пресс-конференций ее спросили про коррупцию, как с ней бороться, почему у них ее нет. Мы уже в 96-м ей плакались о коррупции. А сейчас-то и подавно. Она ответила: «Ничего сложного нет, вы должны выбрать полтора десятка честных умных людей во власть, дать им хорошую заплату и не мешать работать». Вот такая элементарная вещь, которую может сделать каждый. Вот, Навальный, может, с этой мыслью и идет во власть. Но почему власть вокруг себя собирает только тех, кто любит воровать? Ребят на Болотной площади арестовали ни за что. У них матери умирают, кто-то заболел. И это что, мне верить Путину, что он такой честный? Почему никто не говорит, что виноват-то Путин? Все вокруг него, в министерстве обороны, занимаются тем, как лучше обворовывать население. В 96-м году требовали за подпись 10 млн баксов за нефтяные дела. Черномырдин таких снимал. И таких полно. Что Путин не видит этого? Путин из Питера ушел, его Чубайс пристроил.
С.Ш.: - В Администрацию.
А.К.: - Да. Пусть он на пенсии сидит, воров достаточно.
С.Ш.: - Я благодарю вас за этот разговор. Его можно было бы еще продолжать и продолжать. Вопросов много. На сайте «Свободная Пресса» все без цензуры…Скажите, а с Черномырдиным вы общались после того?
А.К.: - После того, как он уехал на Украину, нет.
С.Ш.: - Благодарю вас. Если примите еще, приеду. Александр Васильевич Коржаков был сегодня нашим собеседником. Спасибо.
В издательстве «Эксмо» вышла новая книга Александра КОРЖАКОВА «Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие». EG.RU публикует отрывок из воспоминаний экс-начальника службы безопасности Бориса Ельцина.
Юмашева называли «Прыщавым обмылком»?
Каждый месяц только Рома Абрамович приносил Тане Дьяченко в чемоданчике - «дипломате» сотни тысяч долларов прямо в Кремль. А все, что попадает в Кремль, проходит через «телевизор» - рамку на входе. И было прекрасно видно, что пачки в чемоданчике - из стодолларовых купюр. По его размеру несложно было прикинуть, что каждый транш Абрамовича составлял примерно 400 - 500 тысяч долларов. Хотя я не исключаю, что деньги где-то еще передавались и вне Кремля, а эти шли на мелкие расходы.
Официальных браков у Татьяны было три. Неофициальных, конечно, больше, если считать «временных попутчиков» Анатолия Чубайса, Шамиля Тарпищева и других, а также Михаила Лесина, ставшего миллионером благодаря вхождению в «семью», через постель в апартаментах «Президент-отеля», а потом внаглую - через квартиру №10 президентского дома на Осенней улице. Используя Таню, Лесин мог провести любой нужный ему указ Президента России.
Дьяченко, по сути, сделала из президента марионетку. Его изолировали от окружающего мира, все новости которого он узнавал только через дочь и Чубайса, которые уже мало чего стеснялись. Например, чуть ли не в открытую проводили время в апартаментах первой леди, госпожи Наины, в первом корпусе Кремля.
Обслуживали парочку (чай, кофе) горничные, которые недоумевали: у них что - квартир и дач нет? Да и опасались девушки: ведь Наина Иосифовна, если заметит следы, решит, что это они, горничные, на ее кровати кувыркались.
Но замуж в третий раз Татьяна Дьяченко вышла не за Анатолия Чубайса, а за Валентина Юмашева. Молодого супруга она ценила как бизнес-партнера, но за полноценного мужчину, судя по всему, не считала.
Сотрудники Службы безопасности президента никогда всерьез Юмашева не воспринимали. Офицеры дали ему прозвище «Прыщавый обмылок» - надо сказать, весьма точное. Я это понял, когда с него однажды в бане упало полотенце, которым Валя всегда при водных процедурах старательно прикрывался. «Обмылок», на самом деле…
Юмашев фанатично любил колбасные изделия и копчености. Водку вообще не пил, только красное вино и коньяк, но закуски уничтожал много.
В Кремле горничные вымуштрованные: принесут главе Администрации президента Юмашеву к обеду или к чаю мясных изделий тарелку - спустя десять минут она уже пустая. Несут следующую. Вообще еда в Администрации президента не задерживалась: Сергей Филатов, будучи ее главой, всю оставшуюся закуску домой уносил, а Юмашев, не отходя от кресла, съедал. Врачи мне сказали, что у него развилась так называемая мясная подагра. Весь в прыщах был поэтому - буженину с карбонатом в таких количествах редкий организм без последствий выдержит.
Шохин брал по $10 млн. за подпись?
Когда Павел Бородин возглавил Управление делами президента, перетащил в Москву немало своих знакомых из Якутии - например, заместителем Генерального прокурора РФ стал Василий Колмогоров. Практически заново Бородин отстроил баню в поселке Архангельское и каждую субботу там устраивал «день якутской бани» - его земляки, ставшие москвичами, съезжались попариться. Но было одно обязательное условие: игра в карты на деньги по-крупному. Он мне сам рассказывал о том, что у него была задача выигрывать каждую субботу в бане не менее 50 тысяч долларов - чтобы имелись наличные на карманные расходы, ибо все другие деньги лежали на счетах, прибавляя в процентах. Бородину каждую субботу везло именно на 50 тысяч долларов и больше. Думаю, это была такая завуалированная форма «благодарности» от земляков-якутов, которых он сделал жителями столицы, при должностях.
Кстати, если у Касьянова было прозвище «Миша - два процента», то того же Шохина можно было звать «Саша - десять миллионов»: именно столько он спокойно просил (в валюте, естественно) у бизнеса за свою подпись на документах. Это оперативным путем было добыто, а не следственным, уголовных дел никто не открывал.
Наина довела свекровь до смерти?
Охрана дала первой мадам прозвище «Тортилла» за ее вечно сонные, полузакрытые «Наинины глазки».
Деньгами в их семье распоряжалась только она. Зарплату партийного руководителя помощники приносили Наине. Нельзя не отметить, конечно, и ее положительные черты: она всегда заботилась о своих дочерях, о муже, они были ухожены. Но забота о своих родных не распространялась на родню мужа.
Мать Ельцина, очень хорошая скромная женщина Клавдия Васильевна, всегда жила с младшим братом Бориса Николаевича. Но когда ее начала мучить сердечная недостаточность, старший сын принял решение поселить ее у себя в Барвихе. Но поскольку бытовыми вопросами там ведала Наина, в огромной даче площадью 2500 квадратных метров для пожилой больной женщины не нашлось места возле сына и его жены. Мать поселили на отшибе, в комнатке рядом с помещениями для парикмахерши, напротив дежурки - а это значит постоянный шум, звонки, сигнализация, доклады, курилка…
Два раза в жизни я видел последствия гнева ЕБН на жену. Дважды он со всей дури ей вмазал так, что она ходила в темных очках, стараясь не попадаться на глаза охране и горничным. Думаю, левой рукой с тремя пальцами бил. Если бы правой - у нее голова бы отлетела.
И, думаю, он ее убил бы, если бы узнал, что это она, по сути дела, довела его престарелую мать до могилы.
Ельцину сообщили: Клавдия Васильевна умерла. Он приехал в Барвиху совершенно подавленный, горе испытывал неподдельное и большое, это было видно.
Я шел по коридору, в доме началась суета, скорбные хлопоты. Навстречу - сестра-хозяйка, попросила меня отойти в сторону, долго мялась, потом шепотом сказала:
Александр Васильевич, я не смогу промолчать - меня потом совесть замучит. Это из-за Наины у старушки приступ случился такой, что сердце не выдержало. Она устроила ей скандал. Орала на весь дом, выговаривала за какие-то свердловские истории. Вот бабушка и отдала Богу душу…
Гарант случайно нагадил в штаны?
Вспоминаю одну из поездок Ельцина в северокавказскую республику, какую - не важно. Совещание с участием местного директорского бомонда было назначено на 10 часов утра. Ну поскольку это - Кавказ, а приехал к ним ЕБН, вкусы которого по части меню на завтрак уже были известны, то прямо с утра подали спиртное. Высокий гость опохмелился, хотя и в меру - выступать же нужно было.
Поскольку мы его уже изучили, то по озабоченному сопению поняли - думает ЕБН: «А где здесь туалет?» Которого при комнате президиума вообще не оказалось: с этим на Кавказе всегда нелегко было, почему-то без почтения там к естественным нуждам относятся.
Выхожу, обращаюсь к офицеру охраны и выясняю, что туалет имеется один на весь этаж, и в конце коридора. По краю ковровой дорожки, вдоль подоконников выстроились нафары (в переводе с восточного - человек, лицо). Это тоже незыблемая южная традиция: будь хоть начальник цеха или знатный бригадир колхоза, при нем обязательно должен быть «человек» - портфель носить, пальто подать и прочее. Ельцин и я позади просквозили мимо них, как вдоль строя. Нафары подобострастно кланялись и заинтригованно глядели вслед…
ЕБН, заходя в туалет:
Сколько до заседания?
Семь минут.
Ладно, успею…
Заскочил в сортир и - «завис».
Когда мое терпение иссякло - уже минут пять как должно идти совещание, - я заглянул в туалет. Наблюдаю такую картину: кабины без дверей, унитазов нет, в полу - дырки, как в армейской казарме. Из крайней кабинки торчит голова охраняемого лица - ладно, спасибо, что живой. Захожу еще через пять минут. Ельцин стоит у зеркала, щедро наливает в ладонь «шипр» и шлепает себя по щекам, мурлыча любимую «Калинку», что свидетельствовало о полном удовлетворении жизнью. Одеколон атмосферу в помещении, так сказать, улучшил, но, как ни странно, не очень сильно…
Говорю докладчику №1: все, время, давайте поторопимся, люди ждут. ЕБН, кстати, очень не любил опаздывать. Он согласно кивнул головой и бодрой походкой направился к залу. По коридору за ним моментально распространился шлейф далеко не одеколонного аромата. Впрочем, не побоюсь этого слова, невыносимой вони. Нафары, все так же стоящие вдоль стен, начали переглядываться, принюхиваться. Я оглянулся и, мягко говоря, обалдел: ЕБН этого не замечал, но на ковровую дорожку за ним после каждого шага шлепалось нечто, оставляя следы, какие обычно оставляет бредущий с пастбища теленок, плотно объевшийся лугового клевера…
Я был в шоке - за мою карьеру подобное происходило впервые. Нафары церемонно кланялись, я старался загородить ЕБН от их взглядов, да куда там…
В комнате для президиума нас встретил старший адъютант Кузнецов. Я прошептал ему на ухо: «Толя, катастрофа, ЕБН … в штаны!» За то, что Анатолий сделал, ему надо было бы дать орден за заслуги перед страной. В комнате стоял стол человек на пятнадцать, накрытый для президиума: выпить-закусить в ходе работы над резолюцией. Толя моментально сгреб со стола все накрахмаленные салфетки, несколько бутылок с нарзаном, отвел ЕБН в сторону и… ну, короче, осуществил все необходимые манипуляции по приведению оплота демократии в относительный порядок.
Ребята из выездной охраны бегом принесли из машины свежий костюм, сорочку, галстук. Местная обслуга свернула в коридоре пострадавшую ковровую дорожку. В комнату несколько раз пытался заглянуть глава республики, тоже с подозрением принюхивающийся, - адъютанты держали дверь, не пуская его. Ошалевшего от всего этого и, кажется, так ничего и не понявшего ЕБН под гром оваций втолкнули в зал. Он что-то долго говорил с трибуны про реформы и воспитание человека будущего, но получилось, на мой взгляд, не очень убедительно для присутствующих. Особенно для первых рядов. Слушатели вертели головами, пытаясь по лицу соседа понять, чувствуют ли они то же самое. Они стали подозревать, что источник ароматов стоит на трибуне, но опасались себе в этом признаться.
Президент разорвал платье и наставил засосов?
Сестра-хозяйка Маша носила кофе-чай Ельцину, суп в тарелку наливала и котлеты подкладывала. Пока однажды не грянула буря…
В тот вечер Ельцин сказал, что останется на даче ночевать, предупредил по телефону об этом Наину, попросил принести в кабинет ужин и в его ожидании разминался коньячком. Я спускался по центральной лестнице, собираясь выезжать в Москву, и с кем-то говорил по спутниковому на ходу. И вдруг мне навстречу из примыкавшего коридора буквально вылетает Маша. Я даже аппарат выронил от неожиданности. Всегда безукоризненно выглаженное платье порвано, шея и открытые плечи - в засосах, предплечья исцарапаны. Маша, рыдая в голос, пыталась обрывками платья прикрыть голое тело, а я, моментально сообразив, что именно там случилось, бормотал банальности, потому что за годы моей службы такая ситуация приключилась впервые.
Ну, подожди, Маша! Что для тебя сделать, чтобы это между нами осталось? Ты только скажи…
Сам «насильник» уже храпел на весь коридор.
Кроме Маши, в команде была еще одна официантка Даша. Она носила погоны, служила в 9-м Управлении, прапорщик. После ухода Маши я прикрепил ее к Ельцину. Она не такая симпатичная была. Я понадеялся, что уж эту-то Ельцину не придет в голову прижучить в темном углу. Свежо предание…
Проходит полгода, и я испытываю ощущение дежавю: точно такая же картина - вечер, коридор и женщина в порванном платье с засосами на шее… С той только разницей, что рыданий не было - не на ту напал. Я прапорщицу успокаиваю, но особо и не требуется.
Скандал закатывать - пустое дело, служба.
Впрочем, Ельцину все же удалось вывести Дашу из себя. Она однажды не выдержала и мне пожаловалась:
Товарищ генерал, что мне делать: Борис Николаевич в туалете упорно подтирается не бумагой, а полотенцами для лица с гербом России, вышитым золотом. Их стирают в общей машине, негигиенично. Да и дорогие они, а я - материально ответственная...
Ну, поскольку в русских сказках все случается трижды, была и третья серия этой эпопеи.
Появилась женщина, проработавшая потом с Ельциным многие годы. Ну, назовем ее просто - Спичрайтерша.
Поднимаюсь в приемную. И вдруг дверь распахивается, и из кабинета появляется Спичрайтерша: глаза на конус, кофточка до пупка расстегнута, бюстгальтер непонятно на чем держится - одна сиська голая болтается, помада по лицу размазана. Тот же сценарий случился: «А не выпить ли нам по рюмашечке, ну иди ко мне, я - президент…» До дела у него вряд ли доходило, не тот случай. Но засосы повсюду - фирменный стиль. Как говорится, не съем, так понадкусываю.
Как бы то ни было, пару хлебных должностей, будучи почти 10 лет при теле Ельцина, эта женщина заработала. Руководила впоследствии центром общественных связей федерального ведомства - генеральская должность, работала вице-президентом одного из банков.
13.06.2018
Коржаков Александр Васильевич
Генерал-лейтенант запаса
Бывший Руководитель СБ Президента РФ
Новости и события
Ликвидирован лидер чеченских сепаратистов Джохар Дудаев
Спецоперация российских спецслужб в ходе Первой чеченской войны по ликвидации Джохара Дудаева была проведена 21 апреля 1996 года в окрестностях селения Гехи-Чу. Лидер чеченских сепаратистов, президент непризнанной Чеченской Республики Ичкерия, был уничтожен ракетным ударом. Все материалы операции по ликвидации Джохара Дудаева засекречены.
Генерал-лейтенант запаса. В прошлом сотрудник государственной безопасности СССР,
начальник охраны Бориса Ельцина, руководитель Службы безопасности президента.
Кандидат экономических наук. Депутат Государственной думы 1997-2011.
Автор нескольких книг о Борисе Ельцине.
Александр Коржаков родился 31 января 1950 года в городе Москва. Его отец - Василий Капитонович, участник советско-финской и Великой Отечественной войн, работал мастером цеха «Трёхгорки», а мать - Екатерина Никитична - ткачихой на том же предприятии.
Юноша учился в московской школе на Красной Пресне, увлекался спортом. В 1967-1968 годах работал слесарем механосборочных работ второго разряда на Московском электромеханическом заводе памяти Революции 1905 года. Заочно учился в Московском энергетическом институте, но не окончил его. Александр был призван на срочную службу в Советскую Армию, которую проходил с 1969 года по 1970 год в Кремлевском полку. В 1980 году окончил Всесоюзный юридический заочный институт.
С 1970 года по 1989 год Александр Коржаков работал в Девятом управлении КГБ, осуществляющем охрану высших партийных и государственных деятелей. В 1971 году вступил в КПСС. Был членом партбюро подразделения и членом комитета комсомола Девятого управления КГБ. С 1981 года по 1982 год служил в Афганистане. В 1985 году стал одним из трех телохранителей первого секретаря Московского городского комитета КПСС Бориса Ельцина. В 1989 году был уволен из рядов КГБ на пенсию «по возрасту и состоянию здоровья». Тогда же вышел из КПСС.
После работал телохранителем председателя кооператива «Пластик», а также ещё в нескольких коммерческих структурах. После того, как Б.Н. Ельцина был избран депутатом, Коржаков перешел на работу в приемную председателя Комитета Верховного Совета СССР по вопросам строительства и архитектуры. Затем служил в личной охране Ельцина. В 1990 году, когда Ельцин был избран председателем Верховного Совета РСФСР, Коржакова назначили начальником отдела безопасности председателя ВС. После избрания Ельцина президентом РСФСР в 1991 году, Александр стал начальником Службы безопасности президента, первым заместителем начальника Главного управления охраны России.
В 1992 году Коржакову было присвоено звание генерал-майора. В 1993 году он провел комплектацию штата СБП и ГУО высококлассными специалистами. В июле 1995 года, с назначением Михаила Барсукова директором Федеральной службы безопасности, Главное управление охраны во главе с новым начальником ГУО Юрием Крапивиным было переподчинено Службе Безопасности Президента, а Коржаков, соответственно, перестал быть первым заместителем начальника ГУО.
В состав предвыборного штаба Бориса Ельцина вошел 23 марта 1996 года, а в мае был назначен первым помощником Президента РФ - начальником Службы Безопасности Президента РФ. Но уже 20 июня 1996 года был уволен со всех постов в результате скандала, возникшего в ходе дела о «коробке из-под ксерокса» в ходе предвыборной кампании Ельцина. Через несколько месяцев вступил в политический альянс. С военной службы был уволен 15 сентября 1998 года.
В феврале 1997 года был избран депутатом Государственной думы по Тульскому избирательному округу № 176. С января 2000 года - член депутатской фракции «Отечество-Вся Россия», заместитель председателя Комитета Государственной думы по обороне, член комиссии по рассмотрению расходов федерального бюджета, направленных на обеспечение обороны и государственной безопасности РФ. Перешел во фракцию партии «Единая Россия».
С декабря 2003 года - заместитель председателя Комитета Государственной думы по обороне от фракции «Единая Россия». С декабря 2007 года - член Комитета Государственной думы по обороне от фракции «Единая Россия». В 2011 году Александр Коржаков завершил свою депутатскую деятельность и вышел из партии. Был депутатом Государственной Думы II, III, IV, V созывов.
Помимо политической деятельности, Александр Коржаков успел преуспеть и в актерской профессии. В кино он играл начальника службы безопасности Короля в фильме Александра Абдулова «Бременские музыканты & Co» в 2000 году и генерала ФСБ в многосерийном сериале Виктора Сергеева «Небо и земля» 2004 года. В 2004 году также снялся в сериале режиссёра Наны Джорджадзе «Только ты…». Был консультантом художественного фильма Виктора Сергеева «Шизофрения». После затишья, в 2018 году Коржаков вновь напомнил о себе - Александр появился в документальном фильме «Дело Собчака» режиссера Веры Кричевской. Образ «главного телохранителя Ельцина» активно эксплуатировался во многих детективных книжных сериях 1990-х годов, где он выведен под фамилиями «Коржиков», «Гончаков», «Коржов» и другими.
Александр Коржаков является кандидатом экономических наук. Действительный член (академик), профессор и вице-президент Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка, действительный член (академик) Академии медико-технических наук. Так же известен как писатель - автор книг «Борис Ельцин: от рассвета до заката» и «Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие!».
Награждён орденом «За личное мужество», медалями «В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», «60 лет Вооружённых Сил СССР», «70 лет Вооруженных Сил СССР», «За безупречную службу», «Защитнику свободной России», почётной грамотой Тульской областной думы.
Александр Коржаков, книги которого разошлись довольно большими тиражами, продолжает писать и сегодня. Он работает над очередным томом воспоминаний о своем участии в закулисье большой политики России, который будет называться «Записки стреноженного генерала».
... читать ещё >Биография:
В 1967—1968 годах работал слесарем механосборочных работ второго разряда на Московском электромеханическом заводе.
В 1969—1970 годах проходил срочную службу в Кремлёвском полку.
С 1970 по 1989 год работал в девятом Управлении КГБ (охрана высших партийных и государственных деятелей). Вступив в 1971 году в КПСС, стал членом партбюро подразделения и членом комитета комсомола девятого Управления.
В 1981—1982 годах служил в Афганистане.
В 1985 - 1987 годах был телохранителем первого секретаря Московского городского комитета КПСС Бориса Ельцина.
В 1989 году был уволен из рядов КГБ на пенсию «по возрасту и состоянию здоровья» (за поддержку Ельцина), охранял опального Ельцина, работал при нем в приемной председателя Комитета Верховного Совета СССР по вопросам строительства и архитектуры.
В 1990 - 1991 годах был начальником отдела безопасности Председателя Верховного Совета РСФСР (Ельцина).
В 1991 - 1996 годах занимал посты начальника Службы Безопасности Президента
В 1991 - 1995 годах был первым заместителем начальника Главного управления охраны России.
В 1996 году входил в состав предвыборного штаба Ельцина, в июне 1996 года был уволен со всех постов. Через несколько месяцев вступил в политический альянс с генералом Александром Лебедем.
В 1997 году Коржаков был избран депутатом Государственной Думы по Тульскому избирательному округу, тогда же издал книгу "Борис Ельцин: от рассвета до заката".
С января 2000 года был заместителем председателя Комитета Государственной Думы по обороне.
Награды
Орден «За личное мужество»
От первого брака с Ириной Семеновной Коржаковой имеет двух дочерей - Галину и Наталью. В 2008 году женился вторично на Галине, которая работала его помощницей.
В 2010 году Коржаков заработал 2,4 миллиона рублей. Имел в безвозмездном пользовании квартиру (68 квадратных метров), также владеет участком в 3400 квадратных метров и домом. Владелец легкового автомобиля «Крайслер 300», грузового Шевроле-Аваланш, автобуса Автобус Шевроле-Express j3500 и квадроцикла.
Источник: Википедия
Досье:
На своей должности начальника Службы безопасности президента, Коржаков добился настоящего и прочного влияния на главу государства. СБП не была декретирована никакими законами и регламентировалась лишь "Положением о СБП", подписанным Ельциным и имеющим гриф "секретно"; занималась оперативно-розыскной деятельностью: слежкой за потенциально опасными гражданами, видеосъемкой скрытой камерой, прослушиванием телефонных разговоров и другими, хотя в Законе "Об оперативно-розыскной деятельности", СБП не упоминалась в числе субъектов такой деятельности. Правительственные заявки на финансирование спецслужбы входили в закрытую часть бюджетного послания, которую выдавали под расписку не всем, а только особо допущенным лицам, в том числе членам думского комитета по безопасности. Никому за пределами Кремля не положено было знать ни о численности, ни о структуре расходов ведомства Коржакова.
Источник: Досье "СБ Группы "Мост" на Коржакова.
Со стороны коммунистов поступали сообщения, что во время вооруженного столкновения в Москве 3-4 октября 1993 года Коржаков причастен к расстрелу защитников Белого дома. Якобы, он уже после вывода пленных на лестницу Белого дома публично требовал их расстрела: «У меня приказ — ликвидировать всех, кто в форме!» На самом деле роль Коржакова в событиях внутри здания Дворца Советов весьма скромная - он ограничился тем, что арестовал Руцкого, Хасбулатова и Макашова. Все же ссылки на ту или иную версию о «кровавом палаче Коржакове» не подтверждены ничем. Никаких доказательств самого факта расстрела боевиков, сдавшихся в плен в Белом доме, не приведено до сих пор.
Источник: old.flb.ru, 21.11.2007
Первым открытым столкновением Коржакова и группы Гусинского-Чубайса стал «наезд» на холдинг Гусинского «Мост». 2 декабря 1994 года сотрудники службы президентской охраны по прямому приказу Александра Коржакова совершили налет на офис "Мост-банка" в здании мэрии Москвы на Новом Арбате, блокировав его на несколько часов. Уголовное дело по этому факту было закрыто "за отсутствием состава преступления", а директор Московского управления ФСБ Евгений Савостьянов, который лично приехал со своими подчиненными на помощь Гусинскому, был немедленно уволен. Гусинский сразу после этого на пять месяцев уехал в Лондон.
Источник: Время новостей, 16.06.2000
Вечером 19 июня 1996 года Аркадий Евстафьев и Сергей Лисовский — члены предвыборного штаба Ельцина, возглавляемого Чубайсом, были задержаны при выносе из Дома правительства коробки из-под бумаги для ксерокса с 538 тысячами долларов США наличными. После допроса они были отпущены. Инициаторы же их задержания: глава президентской службы безопасности Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков и первый вице-премьер Олег Сосковец — отправлены в отставку, ввиду кампании развернутой частью СМИ. Фактически ценой полумиллиона долларов оказалась убрана из окружения Б. Ельцина опасная для Чубайса группа лиц. По воспоминаниям Коржакова Служба безопасности получала сообщения о "расхищении" средств предвыборной кампании. Во время тайного вскрытия сейфа замминистров финансов Германа Кузнецова Службой безопасности в ночь на 19 июня 1996 года были якобы обнаружены 1,5 миллиона долларов США. Коржаков утверждал, что сумма хранилась без документов об их происхождении, но с «платёжками» в адрес иностранных банков. Согласно Коржакову, Чубайс попросил заместителя уволенного Коржакова, чтобы ему «вернули его 500 тысяч». В 1999 году Генпрокуратура закрыла дело.
Сергей Шаргунов: — Здравствуйте, друзья. С вами Сергей Шаргунов. Сегодня у нас в гостях, или точнее мы с вами в гостях у Александра Васильевича Коржакова, бывшего руководителя службы безопасности президента России, но этим не исчерпывается список всех должностей. Здравствуйте, Александр Васильевич.
Александр Коржаков: — Здравствуйте, Сергей. Мне очень приятно познакомиться, потому что я много раз читал ваши статьи, но больших книг не читал. Не знаю, читали ли вы мои…
С.Ш.: — Да, конечно. Сразу как вышла первая книга, я ее читал, будучи еще совсем юным, и вторую «Мужской разговор» тоже читал.
А.К.: — «От рассвета до заката. Послесловие», когда будете уезжать, я вам подарю, раз у вас не было такой. А «Мужской разговор», такой книги не было у меня, это опять кто-то напечатал под моей фамилией. Есть такой издатель Николаев, я сейчас с ним судился, потому что печатает направо и налево. Нарвал из моей книги глав и печатает.
С.Ш.: — «От рассвета до заката», эта книга в свое время произвела фурор. Александр Васильевич, у многих есть такой вопрос: много ли вы не договорили о том, что знали?
А.К.: — Много. Более того, с каждым годом узнаю все больше, потому что многие люди открываются. Я утверждаюсь в том, что правда, а что ложь. До сих пор над серьезной книгой я работаю, 4/5 уже надиктовано. Но поскольку открываются новые вещи постоянно, я возвращаюсь к тому, что надо переговаривать по новой. Сейчас снова стала популярна книга, о которой я вам сказал, «Борис Ельцин: от заката до рассвета. Послесловие». Тогда магазины отказывались ее принимать, и я выкупил ее у издательства и сам стал продавать. Так вот сейчас она стала популярна, потому что те, кто читают ее, говорят, что сейчас, то же самое.
С.Ш.: — Скажите, Александр Васильевич, есть ли такие тайны, которых вы никому никогда не откроете?
А.К.: — Конечно. Есть очень много тайн. Когда случился казус со Скуратовым, это дело темное, я знаю, откуда ноги растут, как в этих кругах такие вещи происходят и в высших кругах. Я вот слышал в интервью Ельцина, как он высказывался по этому поводу в «МК», по-моему, который напечатал мое высказывание «Если я еще услышу, что Борис Николаевич отрицательно высказывается о Скуратове, тогда придется мне тоже вам кое-что сказать». Сколько мне приходилось заниматься кадровыми вопросами, устраивать людей, которых они обидели. Я еще опубликовал одну фотографию в книге, как намек. Больше нигде Борис Николаевич рот не разевал на эту тему.
С.Ш.: — Александр Васильевич, еще один вопрос. Почему вас не убили после всех ваших разоблачений? Мы знаем, в какой стране живем.
А.К.: — А за что меня убивать?
С.Ш.: — Как носителя секретной информации.
А.К.: — Ну вообще-то в Америке носителю секретной информации обеспечивают дальнейшее будущее.
С.Ш.: — Ну это в Америке.
А.К.: — Хорошую пенсию, охрану, и больше его никто не трогает.
С.Ш.: — Были какие-то угрозы со стороны власти?
А.К.: — Я эти угрозы угрозами не считаю. Во всяком случае, они давали мне больше популярности и симпатии, чем страха.
С.Ш.: -Меня вот какой вопрос очень занимает. Вы были депутатом Госдумы.
А.К.: — Четыре срока.
С.Ш.: — Тогда, когда был расцвет суверенной демократии, все было управляемо, власть и администрация президента не возражали.
А.К.: — Махровой демократии.
С.Ш.: — Насколько я знаю, вас даже приглашали снова?
А.К.: — Да.
С.Ш.: — Может быть, это связано с тем, что вы знаете какие-то секреты?
А.К.: — Вряд ли. Потому что, когда меня выгнали за забор и уволили, ни о каких секретах никто не думал.
С.Ш.: — А почему? Такое отношение к Владимиру Путину?
А.К.: — А мы еще не говорили об отношении к Владимиру Путину. Мы пока говорим о том, почему мне позволяли стать депутатом. Наверно все-таки потому, что у меня рейтинг в Туле был очень высокий. Если я трое выборов легко выигрывал сам без финансовой помощи, то считали, что лучше буду я в этом лагере. К тому же «Единая Россия» была тогда еще за народ, и я был рабочей лошадкой, тогда в Туле народ никто, кроме меня, не принимал никогда в истории. Ко мне на приемы приходили до пятисот человек. До сих пор мне по Туле просто так не пройти, увидят, здороваются. Вчера сидел в машине, вроде окна закрыты, смотрю, стучится мужичок, цыган, просит у него телефон купить. Я отказываюсь, он возвращается: «А вы не Коржаков?» и начал меня расхваливать. Цыган! А что я мог хорошего цыганам сделать? Просто ко всем хорошо относился, делал то, что должны делать депутаты. В отличие от тех выборов, когда только партийные списки, люди не знают к кому идти, и может быть, они никогда бы и не выбрали того человека, который в этом списке прошел в депутаты. А когда одномандатные округа – здесь все ясно.
С.Ш.: — Но в 2007-м были уже партийные?
А.К.: — Да. Я сейчас уж два года работаю советником правительства Тульской области, люди по-прежнему меня встречают и обращаются ко мне как к депутату, а я не могу, у меня определенные обязанности, я не могу, как раньше.
С.Ш.: — Вы сказали, что вот эта модель «от рассвета до заката» повторяется, кажется, вновь. Что вы думаете о нынешней политической ситуации в стране?
С.Ш.: — Что сейчас происходит с «Единой Россией» на ваш взгляд?
А.К.: — Ну что там, старые кадры пока, Грызлов рулит. Какая популярность у нынешнего премьер-министра мы видим. Когда он уйдет, правда выплывет, и мы узнаем, что популярность еще меньше. Я бы даже сделал бы Грызлова первым, он и то больше сделал для партии, и партийцы его больше знают.
С.Ш.: — Что вы думаете о последних выборах мэра и о фигуре Навального?
А.К.: — Я считаю, что из последних выборов эти были самыми демократичными. В плане того, когда уже приходили на избирательный участок. Но извините, какая агитация была. Разве сравнимо? Какие деньги были затрачены? Если здесь шли государственные не миллионы, а миллиарды на того, кто выиграл, а там ловили на улицах, может быть, неправильно клеили на памятники наклейки, листовки печатали. Несравнимое финансовое и информационное обеспечение. К тому же одного из тюрьмы вытащили, сколько он времени потерял. В то время, как первый, выигравший, имел возможность агитировать за себя, второй агитировал суд, чтобы его не осудили.
С.Ш.: — Александр Васильевич, перенесусь на двадцать лет назад. Годовщина 93-го года. Как вы считаете, вы были абсолютно правы в тех событиях?
А.К.: — Нет. Никто был не прав. Ни Ельцин был не прав, ни тем более Хасбулатов. Все должно было закончиться мирным путем. Я был за то, чтобы провели еще один референдум, не тот, который «да-нет», вопросы были непонятные. До сих пор спорят, кто выиграл, вопросы должны были быть четкими. Ельцин пошел на более решительные шаги, что все-таки надо избавиться и разогнать Парламент, да какой это Парламент?
Это была часть от Верховного Совета, который стал чиновниками, а не избранниками народными. А съезды не вызывались. Раз уж такая ситуация, вызовите съезд. Можно Ельцина ругать или не ругать за указ № 1400, но там не было притеснения. Я знаю точно, что всем депутатам без исключения предлагались должность, ни у кого не отбирались квартиры. У народных депутатов СССР, у большинства, отобрали, только у Сажи Умалатовой осталась. А так всем оставляли работу. В дальнейшем, когда была принята новая конституция, была команда сделать новый Парламент и Думу. И выборы тогда были намного демократичнее, чем нынешние выборы, любые. И тогда ведь в первой Думе большинство набрали коммунисты.
С.Ш.: — ЛДПР – первое место. Я бы хотел спросить о трагической развязке в 93-м. Она была предопределена?
А.К.: — Давайте я ту мысль еще договорю.
С.Ш.: — Да, Госдума, состоялись первые выборы.
А.К.: — Все активные члены Верховного Совета в Думу вошли. Кто партийными, кто одномандатными, все они прошли. Один из реальных соперников был Сережа Бабурин, мы с ним подружились, и тогда понял, что все мы хотим добра по-своему. С Николаем Харитоновым мы теперь вообще друзья до смерти, он в партии все-таки не последний человек и был активным участником того сопротивления. Хасбулатов и Руцкой довели до того, что пошли ребята с площади, активные.
Кто-то революционер в мозгах, кто-то просто хулиган, кто-то просто понаехал, такие «серые гуси» понаехали со всей страны, отовсюду, где были конфликты, захотелось повоевать, пошли к Останкино. Ведь из тех, кто погиб у Белого дома, всего десять человек, остальные все там. И мирные жители, и защитники Останкино, и бабульки-гардеробщицы. Кто первый пролил кровь? Вот с чего беда началась. Велись мирно переговоры две недели.
От Ельцина участвовал Сосковец, Черномырдин, Патриарх освящал эти переговоры. Где-то они шли на улучшение, где-то на ухудшение. Вот смотрите, у нас сейчас ситуация между Обамой и Путиным по поводу Сирии. А ведь как яростно был Обама сначала настроен? Теперь постепенно отходит. Все-таки переговоры какие-никакие прошли. Тогда так же: с каждым депутатом постепенно велись переговоры.
С.Ш.: — Тогда я так спрошу: если бы не было ситуации 3-го октября на Останкино и так далее, не было бы штурма Белого дома?
А.К.: — Нет, вообще.
С.Ш.: — То есть, такого плана не было?
А.К.: — Если вы мою книгу читали, там все подробно написано. Чтобы возникла тема штурма, и то после Останкино только. Целый Генеральный штаб заседал, все Министерство обороны не знало, как ответить. Нашелся такой замечательный человек Захаров Геннадий Иванович, капитан 1 ранга на тот момент, начальник отряда подводных бойцов, который первый решительно сказал, что надо так. Потом я его довел до Генштаба, потом Ельцин сказал выступить перед Генштабом, благодаря его решительным действиям все завершилось. Но была уже пролита кровь! Ведь даже от танковых болванок никто не пострадал. Сначала несколько часов велась агитация по громкоговорителям, чтобы спускались, что будут обстреливать.
С.Ш.: — Вы сказали, что есть официальная цифра погибших. Можно ли говорить, что есть какая-то неофициальная?
А.К.: — Каждый год собираются во главе с Прохановым, был такой редактор газеты, не помню, как она называлась, то ли «Завтра», то ли «Вчера», это он там придумал, что Коржаков привез с Белорусского вокзала кучу бейтаровцев из Израиля, якобы баскетбольная команда. Я когда первый раз прочел, подумал: «Парень, ты че, я от Ельцина не отходил в это время». Какие бейтаровцы, какой Белорусский вокзал? Глупость несусветная. Несут постоянно: теперь уже не сто пятьдесят, а полторы тысячи погибло.
С.Ш.: -Сколько написано, столько и погибло?
А.К.: — Да. Ну почему если Ельцин и его окружение победили, почему им не написать, сколько погибло? Погибло-то не по их вине, а по вине оппозиции.
С.Ш.: — А правда, что Борис Николаевич приказал Альфе «порубать всех в капусту»?
А.К.: — Глупость несусветная. Борис Николаевич после последнего совещания ушел раздраженный и расстроенный, потому что командиры Альфы отказались идти, поэтому кому он мог приказывать «рубить в капусту»?
С.Ш.: — Ну так он приказал, а они отказались.
А.К.: — Когда он ушел с ними на совещание, они уже договорились между собой. Кто-то им подсказал дождаться решения Конституционного суда. Я их очень хорошо понимаю, альфистов. Их все время подставляли. Подстава была еще в Вильнюсе, когда их показывали по телевизору: «Это они виноваты, Горбачев их не посылал». Просто чушь. После Белого дома 91-го разобрались с ними, все нормально. Ельцин их взял под свое крыло. Никого не наказал. Единственное, что Виктора… забыл фамилию, Героя Советского Союза, командира Альфы… даже не снимали, он сам ушел.
С.Ш.: — Ведь был более радикальный план штурма Белого дома, чем тот, что сделала Альфа?
А.К.: — Тогда, может быть, были какие-то планы, но я… Вы имеете в виду какой штурм?
А.К.: -Нет, не было никакого плана, пока его не объявил Захаров. Сидели все, уткнувшись глазами в стол, боялись. Действительно смута. Ну как идти против своего народа? Поэтому такой хитрый план был: попугать, пострелять. Пожар получился от того, что подожгли. Столько мусора, дерьма, бумаг, ваты валялось. От любого окурка или спички все могло загореться.
С.Ш.: — Правда, что вы хотели застрелить на месте Руцкого и Хасбулатова?
А.К.: -Ну я получил такое негласное указание от Ельцина, если при случае удастся, если штурм будет, то лучше их там докончить.
С.Ш.: — То есть, у вас был пистолет с собой?
А.К.: — У меня был пистолет, да. Первый выстрел с натягом, остальные легко. Генерал так сказал: «Руцкой и Хасбулатов на выход», но с такой злостью, с такой силой, что была мертвая тишина. И буквально через 20-30 секунд толпа расступилась, и они двое стоят одни. Около них никого, окно и они двое. И они тихо пошли. Первый Хасбулатов, за ним Руцкой. Единственное что, подошел ко мне начальник охраны Руцкого, попросил вещи Руцкого забрать.
С.Ш.: — Вопрос о снайперах. Понимаю, что несколько мифически звучит история о снайперах, приехавших из заграницы, но российские снайперы, федеральные военные…
А.К.: — Я не буду про тех снайперов говорить. Наверно где-то у кого-то было. Паша Грачев. Там были его десантники, может, и снайперы тоже. Они не стреляли, они наблюдали. Я ни одного выстрела не видел и не слышал. Наблюдение было постоянным. Они наблюдали с ниши балкона и докладывали. Где еще видели снайперов, я не знаю, это слухи.
С.Ш.: — То есть, коржаковские снайперы – это полный бред?
А.К.: -В моей команде тогда еще не было снайперов. Только после того, как мне приказали создать службу президента федерального масштаба, тогда конечно появились у меня и снайперы.
С.Ш.: — Никакой третьей силы в этом конфликте не было? Была просто неразбериха?
А.К.: — Мне все вопросы задают постоянно, но про третью силу только в этом году первый раз.
С.Ш.: — Ведь непонятно, кто стрелял в обычных мирных людей.
А.К.: — Какая третья сила? Четвертая, пятая? Кто хотел к Белому дому, тот проходил, всех пускали. Мы с Барсуковым пошли за день до штурма на разведку, дошли до Белого дома мимо этих костров.
С.Ш.: — И вас не узнали?
А.К.: — А там были одни бомжи. Зато кашу им везли, бутылки там были и спиртные, и обычные, котелки. Как нам показывают 17-й год, где там вокруг костров сидели рабочие, вот здесь точно так же хотели изобразить. При первых же предупреждениях и звуках гусеницы все сразу прочистилось, ни одного человека не было вообще.
С.Ш.: — Другая тема, где-то, может быть, рифмующаяся с этой. 96-й год, и чуть было не состоявшийся роспуск Госдумы. Вы были сторонником силовых мер на тот момент?
А.К.: — Я вообще-то был генерал-лейтенант по званию и подчиненный Главнокомандующему.
С.Ш.: — Вы влияли на него.
А.К.: — У каждого было желание влиять, только не у меня. Я влиял только, когда он меня спрашивал. Я был подчиненный. Как красиво сказал наш бывший министр Внутренних дел, все не так сказал. Во-первых, Ельцин узнал о решении Думы, находясь в Завидово. Никто ему не объяснил, что это их решение ничего не значит. Декларация. Он быстро всех собрал. Где-то полседьмого всех поднял, и мы вылетели. А это выходной день.
И Генерального прокурора, и министра Внутренних дел. Всех вызывали. Они выходили и говорили: «Надо что-то делать, он собирается распускать Думу». Я говорю: «Ребята, я – подчиненный. Он мне прикажет, я буду разгонять». Собрали совещание, решили просто: закрыть ворота и не пускать. Начальник ФСО Крапивин попытался начать исполнение раньше команды. Лишних людей загонял в Думу. В это время как раз все силовики заседали у Ельцина. Черномырдин выступил несколько раз и убедил Ельцина, что не надо, что это ерунда, декларация. Лучше меня спрашивать по этому поводу.
С.Ш.: — Я думаю, что с вами разговор должен быть долгим.
А.К.: — Я неправду говорить не могу. Я говорю только одно мнение, один факт – как было.
С.Ш.: — Скажите, пожалуйста, Вы встречались с Ельциным после 96-го?
А.К.: — Нет, он испугался встречи со мной. Когда он вызывал, мы только-только с Барсуковым уехали в Сочи, у нас там были очень хорошие отношения с начальником санатория, он обещал нам устроить все условия по хорошим ценам, но все равно перелет был ползарплаты, восемь миллионов. И тут через два дня звонит помощник Ельцина Корабельщиков: «Александр Васильевич, Борис Николаевич вызывает вас к себе на беседу. Назначил на девять Барсукова. На девять пятнадцать вас». Ну все, собрались.
С.Ш.: — Это какой год?
А.К.: — 96-й. Начало августа — конец июля. Где-то в восемь звонит старший адъютант Кузнецов: «Александр Васильевич, вы где?». «Еду». «Вы знаете, встреча отменяется. Он долго думал и сказал, что эту встречу не выдержит». Дальше, когда я написал книгу, ему ее передали. Мы жили тогда в одном доме на Осенней улице. Я попросил консьержку передать через Татьяну или Наину ему мою книгу. Подписал: «Борису Николаевичу Ельцину, Президенту всех россиян с приветом от автора», с приветом написал без запятой. Но он был не очень грамотный, так что мог не заметить. Кузнецов мне докладывал, что видел, как тот через пару дней листал эту книгу. Я уверен, что он ее всю не прочел, но фотографии все посмотрел.
С.Ш.: — Следующий вопрос, хотя по каждой из обсуждаемых нами тем, мы можем говорить с вами много и спрашивать тоже. Вопрос о Рохлине. Вы же были с ним знакомы?
А.К.: — Из всех людей, кого я видел, про него я думаю так: если бы мы выбрали его президентом России, он бы был достойным президентом. Скромняга, честный, о людях всегда заботился. Когда меня выбрали туляки, он меня пригласил к себе Комитет по Обороне. «К Льву Рохлину пойду с удовольствием», подумал я тогда, в Комитете по Безопасности была публика не очень приятная.
С.Ш.: — Убийство Рохлина, это что было? Это жена или не жена?
А.К.: — Жена. И даже думать здесь нечего. Мы с ним много раз перед этим виделись, по-дружески, могли по рюмке выпить. Власть в стране тогда кто возглавлял? Чубайс. Ельцин был никакой. Тупой, больной. Когда документы приносили подписывать, он спрашивал, согласен ли Чубайс, если был согласен, то подписывал. Поэтому мы со Львом задумали настоящий военный переворот.
С.Ш.: — Вы говорили, что даже какие-то артефакты будущего переворота у вас на участке.
А.К.: — Да, были. Просто я тоже за что-то отвечал. Они до сих пор хранятся в Туле на заводе. Меня спрашивают, что с ними делать. Я говорю продать.
С.Ш.: — А что это?
А.К.: — Не скажу.
С.Ш.: — Так вот нет ли связи убийства Рохлина и переворота?
А.К.: — Нет. Он мне часто рассказывал об обстановке в семье, жена у него была немного психанутая. Каждый день рожденья их сына, он родился больным, был скандал. Она была против рождения сына. А он настоял. Жен офицеров и генералов в Афганистане обучали стрельбе, поэтому она владела. Здесь я никого не сужу, что маленький приговор. За этот грех ей воздастся на небесах. А Лев Яковлевич – святой человек.
С.Ш.: — Александр Васильевич, о чем ваша новая книга? Что будет с нашей страной, как вы думаете?
А.К.: — Она пишется уже много лет. Один журналист меня на нее подбил. Там очень много вещей, которые не вошли в предыдущие. Интересна она будет тем, кто знал семью Ельцина, кто был и сердцем и душой демократом. А вот нынешней молодежи будет неинтересна.
С.Ш.: — Мне кажется, вы ошибаетесь.
А.К.: — Вы так говорите, потому что сами политик и писатель. А я вот смотрю на них…
С.Ш.: — Все-таки, что будет со страной?
А.К.: — Я очень много читаю книг по истории. Россия переживает не худшие времена. При Петре было хуже в сто раз. Путин уйдет, придет второй. Путин раз, Путин два. Он нас не доведет до революции.
С.Ш.: — Каковы главные насущные беды?
А.К.: — Коррупция, только коррупция. Я цитирую все время Тэтчер. Когда она была у нас с визитом в 96-м году, на одной из пресс-конференций ее спросили про коррупцию, как с ней бороться, почему у них ее нет. Мы уже в 96-м ей плакались о коррупции. А сейчас-то и подавно. Она ответила: «Ничего сложного нет, вы должны выбрать полтора десятка честных умных людей во власть, дать им хорошую заплату и не мешать работать». Вот такая элементарная вещь, которую может сделать каждый.
Вот, Навальный, может, с этой мыслью и идет во власть. Но почему власть вокруг себя собирает только тех, кто любит воровать? Ребят на Болотной площади арестовали ни за что. У них матери умирают, кто-то заболел. И это что, мне верить Путину, что он такой честный? Почему никто не говорит, что виноват-то Путин? Все вокруг него, в министерстве обороны, занимаются тем, как лучше обворовывать население. В 96-м году требовали за подпись 10 млн баксов за нефтяные дела. Черномырдин таких снимал. И таких полно. Что Путин не видит этого? Путин из Питера ушел, его Чубайс пристроил.
С.Ш.: — В Администрацию.
А.К.: — Да. Пусть он на пенсии сидит, воров достаточно.
С.Ш.: — Я благодарю вас за этот разговор. Его можно было бы еще продолжать и продолжать. Вопросов много. На сайте «Свободная Пресса» все без цензуры…Скажите, а с Черномырдиным вы общались после того?
А.К.: — После того, как он уехал на Украину, нет.
С.Ш.: — Благодарю вас. Если примите еще, приеду. Александр Васильевич Коржаков был сегодня нашим собеседником. Спасибо.
А.К.: — Спасибо.