Жил-был Иван Иваныч. В комнате у него не было люстры, а только Лампочка, свисавшая с потолка на голом проводе. Лампочка была покрыта слоем пыли, как поверхность Луны или Марса. Разница только в том, что Луна и Марс - планеты необитаемые, а Лампочка оказалась обитаемая. На ней жили маленькие человечки - маленькие, как пылиночки, - которые прозывались лампионцы.
Жизнь у лампионцев непростая. Взять, к примеру, времена года. У нас, жителей Земли, все идет по очереди, одно за другим: три месяца - лето, три месяца - осень, и так далее. А у лампионцев времена года меняются неожиданно. Включают свет - наступает лето, выключают - сразу зима. Лампионцы к этому привыкли. Жара может настать в любой момент - скажем, когда ты идешь на каток. Тогда они быстро раздеваются, складывают все вещи - теплую куртку, валенки и коньки - в рюкзак, который они всегда носят с собой, и загорают. Загорание у них происходит наоборот. То есть, если у нас, когда мы лежим на животе, загорает спина, то у них - живот, потому что солнце у лампионцев находится не на небе, а внизу, «под землей» - а сама «земля» прозрачная, стеклянная. Солнце светит оттуда, «из-под земли». Зато картошку сажать лампионцам приходится на небе. А что им еще остается? - ведь нужно куда-то ее сажать. Для этой цели у лампионцев есть маленькие вертолетики, на которых они поднимаются в небеса и сажают там картошку, морковку и другие нужные овощи - даже дыни.
Но однажды случилось так, что Иван Иваныч уехал в отпуск на Черное Море и долго-долго не возвращался. Никто не включал свет, настала зима, к тому же, вся картошка у лампионцев кончилась, остался только небольшой запас дынь и моркови. Тогда они решили направить поисковую экспедицию на поиски Ивана Иваныча. В экспедицию назначили трех человек: капитана первого ранга Воинова, инженера Живцова и бортового врача Екатерину Гнут. Сели они на вертолетик и полетели.
Прилетели в город Сочи, где Черное Море, смотрят - на песочке, обложенный бутылками с пивом, промеж двух полненьких блондинок лежит Иван Иваныч и бодро врет про свои подвиги и приключения в Заполярье.
Капитан Воинов дал приказ на посадку, и вертоолет лампионцев осторожненько сел на пустую бутылку с пивом.
«Вот однажды плыл я на ледоколе „Чичиков“ к Северному полюсу, - врал между тем Иван Иваныч, - и наш ледокол затерло льдами. Нужно организовать ледовую разведку. Кто в разведку? Я, конечно, вызываюсь. Беру с собой ружье, шубу теплую, рукавицы и иду. Иду-иду, навстречу мне - белый медведь. Я в него из ружья - бабах! - а он идет прямо на меня как ни в чем не бывало. Я из другого ствола - бабах! - а он только крякает, хватает мое ружье да об колено - трах!..»
Что было дальше, лампионцы не услышали, потому что на этом самом месте какие-то неизвестные из засады набросились на них сзади, сбили с ног и потащили с собой. На бутылке пива сбоку была этикетка с надписью: «ЗОЛОТАЯ БОЧКА». С одной стороны эта этикетка немного отклеилась, и под ней образовался природный навес или пещера. Вот в эту-то пещеру и затащили капитана Воинова с его командой. Нападавшие были настроены очень агрессивно. Они тыкали пальцами в пленников и сверкали на них глазами.
Сознавайтесь! Что вы тут делаете? Зачем прилетели? Выкладывайте свои гнусные планы!
Кто же были эти засадные люди? Это были бутылкинцы - человечки, жившие на Бутылке Пива. Он подумали, что лампионцы высадили десант с целью захватить их родную Бутылку, и решили защищать свою родину до последнего. Надо сказать, что жизнь бутылкинцев во многом отличалась от жизни лампионцев, но тоже была по-своему нелегка и полна превратностей. Они не сажали картошки в небе, а питались в основном прилипшими чешуйками воблы. Это надо объяснить подробнее. Дело в том, что люди, которые пьют пиво, как правило, также едят и воблу. Они чистят ее прямо руками (жадно и торопливо), а потом теми же руками хватают пиво. И чешуйки воблы зачастую пристают к стеклу. Вот этими-то приставшими, приклеившимися чешуйками и питаются бутылкинцы. Поэтому им и не нужно сажать картошки. Можно сказать, что по сравнению с лампионцами бутылкинцы вроде как рыбаки по сравнению с огородниками.
Между тем Иван Иваныч отправил одну из своих дам купить еще три бутылки пива, и другая дама решила воспользоваться моментом, чтобы еще больше подольститься к Ивану Иванычу.
Ах, какой вы сильный мужчина! - пропела она русалочьим голосом. - Как же вы не испугались белой медведицы!
Да! Я сильный! - подтвердил Иван Иваныч и в доказательство этого схватил пустую бутылку из-под пива и запустил ее, как гранату, далеко в море.
Доводилось ли вам когда-нибудь, дорогой читатель, катапультироваться из горящего самолета? Или на полной скорости вылетать из споткнувшегося о камень велосипеда? Нечто подобное испытали и лампионцы вместе с бутылкинцами в пещере под пивной этикеткой. Сразу скажем, лишь эта этикетка их и спасла, ибо все другие находившиеся на Бутылке человечки, конечно, осыпались с нее, как пух с одуванчика, если посильнее дунуть. Но лампионцы Воинов, Живцов, Екатерина Гнут и те засадные бутылкинцы, которые их захватили в плен, - они, благодаря своему пещерному положению, спаслись и удержались. Впрочем, ни о каком плене уже не было и речи. Бутылка, описав в небе кругаля, бултыхнулась в воду и поплыла торчком… так же все на ней находящиеся человечки очутились в одинаковой роли потерпевших кораблекрушение матросов на корабле без руля и без ветрил.
Тут пришла очередь потрудиться всем лампионцам. Во-первых, Екатерина Гнут, как доктор, оказала медицинскую помощь тем, которые упали в обморок от страха или внезапно заболели насморком. Затем инженер Живцов обследовал Бутылку и нашел, что двигатель или мотор на ней полностью отсутствует, и по этой причине починить его не представляется возможным. Затем капитан Воинов взвесил создавшееся положение и нашел его очень тяжелым.
И лишь потом один из пришедших в себя бутылкинцев (с виду самый растяпистый) сказал, что вертолет они ведь тоже затащили в пещеру, так что можно полететь на вертолете.
И тогда все забрались в вертолет и полетели к берегу.
Долетев до пляжа, они обнаружили такую картину. Иван Иваныч, лежа на спине, блаженно дремал, в то время как обе пухленькие дамы пекли калачики у него на животе и строили на нем башни из песка.
Что же делать? - воскликнул Живцов. - Как заставить его вернуться домой и принести свет и тепло нашей несчастной замерзающей планете?
Погодите! Я, кажется, придумал, - сказал капитан Воинов. - Слушайте внимательно, что вы должны делать…
И вот что они сделали. Покружив немного над загорающим Иваном Иванычем, вертолетик осторожно опустился, влетел к нему в ухо и все они вместе - лампионцы и с бутылкинцами - громко закричали хором:
Телевизор включенный! Телевизор включенный! Телевизор включенный!
Иван Иваныч потянулся и сел.
Что это у меня в ухе запищало? - удивленно сказал он. - Что-то такое мне приснилось… Ах, да! А не забыл ли я дома включенный телевизор? Батюшки светы! Ведь он может взорваться и спалить всю квартиру! Надо мчаться домой, пока не поздно!
И он быстренько натянул брюки с рубашкой и бросился покупать билет на самолет.
А в это время капитан Воинов со своей лампионской командой, высадив бутылкинцев на пляже рядом с недоеденной кем-то воблой, уже летел на своем вертолетике обратно. Они примчались домой первыми и успели сообщить добрую новость друзьям и соотечественникам, когда замок в двери загремел и Иван Иваныч с чемоданом ввалился в комнату.
Первым делом - щелк! - он зажег свет и убедился, что телевизор выключен.
Слава Богу! - воскликнул Иван Иваныч и удалился на кухню пить пиво.
А лампионцы тем временем снимали теплые шубы и радостно согревали косточки на своем милом и родном подземном солнышке. А некоторые уже брали лопаты и доставали из чуланов старые рабочие сапоги. Пора было лететь в небо сажать картошку.
Волшебная лампа Аладдина - это Арабская сказка о чудесной лампе, которая выполняла задания и мечты. Какие желания? Какая лампа? Прочитаешь и узнаешь
Сказки для детей. Волшебная лампа Аладдина
В одном персидском городе жил когда-то бедный портной. У него были жена и сын, которого звали Аладдин.
Когда Аладдину исполнилось десять лет, отец захотел обучить его ремеслу. Но денег, чтобы платить за ученье, у него не было, и он стал сам учить Аладдина шить платья.
Этот Аладдин был большой бездельник. Он не хотел ничему учиться, и, как только его отец уходил к заказчику, Аладдин убегал на улицу играть с мальчишками, такими же шалунами, как он сам.
С утра до вечера они бегали по городу и стреляли воробьев из самострелов или забирались в чужие сады и виноградники и набивали себе животы виноградом и персиками. Но больше всего они любили дразнить какого-нибудь дурачка или калеку — прыгали вокруг него и кричали: «Бесноватый, бесноватый!» И кидали в него камнями и гнилыми яблоками.
Отец Аладдина так огорчался шалостями сына, что с горя заболел и умер. Тогда его жена продала все, что после него осталось, и начала прясть хлопок и продавать пряжу, чтобы прокормить себя и своего бездельника сына.
А он и не думал о том, чтобы как-нибудь помочь матери, и приходил домой только есть и спать. Так прошло много времени. Аладдину исполнилось пятнадцать лет. И вот однажды, когда он, по обыкновению, играл с мальчиками, к ним подошел дервиш — странствующий монах.
Он посмотрел на Аладдина и сказал про себя: «Вот тот, кого я ищу. Много испытал я несчастий, прежде чем нашел его».
А этот дервиш был магрибинец, житель Магриба. Он знаком подозвал одного из мальчиков и узнал у него, кто такой Аладцин и кто его отец, а потом подошел к Аладдину и спросил его: — Не ты ли сын Хасана, портного?
— Я, — ответил Аладцин, — но мой отец давно умер. Услышав это, магрибинец обнял Аладдина и стал громко плакать и бить себя в грудь, крича:
— Знай, о дитя мое, что твой отец — мой брат. Я пришел в этот город после долгой отлучки и радовался, что увижу моего брата Хасана, и вот он умер. Я сразу узнал тебя, потому что ты очень похож на своего отца. Потом магрибинец дал Аладдину два динара и сказал:
— О дитя мое, кроме тебя, не осталось мне ни в ком утешения. Отдай эти деньги твоей матери и скажи ей, что твой дядя вернулся и завтра придет к вам ужинать. Пусть она приготовит хороший ужин. Аладцин побежал к матери и сказал ей все, что велел магрибинец, но мать рассердилась:
— Ты только и умеешь, что смеяться надо мной. У твоего отца не было брата, откуда же у тебя вдруг взялся дядя?
— Как это ты говоришь, что у меня нет дяди! — закричал Аладдин. — Этот человек — мой дядя. Он обнял меня и заплакал и дал мне эти динары. Он завтра придет к нам ужинать.
На другой день мать Аладдина заняла у соседей посуду и, купив на рынке мяса, зелени и плодов, приготовила хороший ужин. Аладдин на этот раз весь день просидел дома, ожидая дядю. Вечером в ворота постучали. Аладдин бросился открывать. Это был магрибинец и с ним слуга, который нес диковинные магрибинские плоды и сласти.
Слуга поставил свою ношу на землю и ушел, а магрибинец вошел в дом, поздоровался с матерью Аладдина и сказал:
— Прошу вас, покажите мне место, где сидел за ужином мой брат. Ему показали, и магрибинец принялся так громко стонать и плакать, что мать Аладдина поверила, что этот человек действительно брат ее мужа.
Она стала утешать магрибинца, и тот скоро успокоился и сказал:
— О жена моего брата, не удивляйся, что ты меня никогда не видела. Я покинул этот город сорок лет назад. Я был в Индии, в арабских землях, в землях Дальнего Запада и в Египте и провел в путешествиях тридцать лет. Когда же я захотел вернуться на родину, я сказал самому себе: «О человек, у тебя есть брат, и он, может быть, нуждается, а ты до сих пор ничем не помог ему. Разыщи же своего брата и посмотри, как он живет».
Я отправился в путь и ехал много дней и ночей, и наконец я нашел вас. И вот я вижу, что брат мой умер, но после него остался сын, который будет работать вместо него и прокормит себя и свою мать.
— Как бы не так! — воскликнула мать Аладдина. — Я никогда не видала такого бездельника, как этот скверный мальчишка. Целый день он бегает по городу, стреляет ворон да таскает у соседей виноград и яблоки. Хоть бы ты его заставил помогать матери.
— Не горюй, о жена моего брата, — ответил магрибинец. — Завтра мы с Аладдином пойдем на рынок, и я куплю ему красивую одежду. Пусть он посмотрит, как люди продают и покупают, — может быть, ему самому захочется торговать, и тогда я отдам его в ученье к купцу.
А когда он научится, я открою для него лавку, и он сам станет купцом и разбогатеет. Хорошо, Аладдин?
«Сны» Александр Блок
И пора уснуть, да жалко, Не хочу уснуть! Конь качается качалка, На коня б скакнуть! Луч лампадки, как в тумане, Раз-два, раз-два, раз!.. Идет конница... а няня Тянет свой рассказ... Внемлю сказке древней, древней О богатырях, О заморской, о царевне, О царевне... ах... Раз-два, раз-два! Конник в латах Трогает коня И манит и мчит куда-то За собой меня... За моря, за океаны Он манит и мчит, В дымно-синие туманы, Где царевна спит... Спит в хрустальной, спит в кроватке Долгих сто ночей, И зеленый свет лампадки Светит в очи ей... Под парчами, под лучами Слышно ей сквозь сны, Как звенят и бьют мечами О хрусталь стены... С кем там бьется конник гневный, Бьется семь ночей? На седьмую - над царевной Светлый круг лучей... И сквозь дремные покровы Стелятся лучи, О тюремные засовы Звякают ключи... Сладко дремлется в кроватке. Дремлешь? - Внемлю... сплю. Луч зеленый, луч лампадки, Я тебя люблю!
Анализ стихотворения Блока «Сны»
Произведение, написанное в октябре 1912 г., замыкает сборник поэтических сказок для детей. Обстоятельства лирического сюжета традиционны: вечер, няня укладывает спать своего воспитанника. Субъект речи стихотворения - мальчик, который тщетно пытается бороться с дремотой. Содержание текста воспроизводит сбивчивый ход мыслей засыпающего ребенка, в который вплетаются фрагменты няниного рассказа.
В зачине представлено упрямое желание малыша продолжать дневные игры: «жалко» тратить время на отдых. Особенно привлекает мальчика конь-качалка, вещная деталь убранства детской.
Взгляд героя переключается на неверный свет лампадки. Его внимание постепенно захватывает «древняя» сказка няни, первоначальный интерес к которой вызывают энергичные интонации счета. Детское сознание полностью погружается в фантастическое художественное пространство.
Няня пересказывает известную европейскую сказку, интерпретацию бродячего сюжета о спящей красавице. В русской литературе трансформация фольклорной основы связана с творчеством Пушкина, поэтому в читательском сознании закономерно возникают аллюзии на произведения классика.
Отважный витязь, одерживающий победу в долгом бою, и нежная дева, покоящаяся под парчой в хрустальной усыпальнице, - трактовка образов персонажей традиционна.
Сказочный сюжет представлен отдельными эпизодами. За рамками лирического повествования остаются обстоятельства, при которых рыцарь узнал о принцессе, и загадочные враги, препятствовавшие планам героя. О продолжительной битве и победе «конника в латах» сообщается опосредованно, при помощи комплекса признаков. Важные сюжетные точки отмечены акустическими и визуальными образами: звоном холодного оружия, дневным светом, звяканьем ключей. Внезапно обрываясь, рассказ няни остается без финальной сцены, которая связана с освобождением девы от сна-смерти и любовью, вспыхнувшей между персонажами.
Особого упоминания заслуживает зеленый огонек лампадки, который светит в глаза царевне. С его помощью автор показывает, как сознание ребенка балансирует на границе бодрствования и сна, последний из которых постепенно побеждает.
В концовке возникает обрывок диалога няни и засыпающего мальчика. Завершает стихотворный текст простодушное признание в любви к лучу лампадки. Зеленый свет, символизирующий гармоничную картину детства, в глазах мальчика наделяется волшебной умиротворяющей силой.
Выключатель был маленький-маленький. К тому же - черный и, как говорили, плоский. Лампочка была большая и прекрасная. К тому же одета она была в столь яркую и модную люстру, что нет ничего удивительного - Выключатель в нее влюбился.
Ему очень нравилось, что она то вспыхивала - и тогда казалась веселой и беззаботной, то гасла - и тогда представлялась задумчивой и нежной. У нее были такие прекрасные формы, а эта широкополая люстра - с ума сойти! В общем, Выключатель очень страдал…
Лампа висела в самом центре комнаты, а Выключатель торчал в углу. Выключатель томно вздыхал, Лампочка кокетливо подмигивала, но вместе быть они никак не могли. Никогда.
Оконное Стекло было никакое. Его даже никто не замечал. Смотрели, казалось бы, на него, а говорили что-нибудь вроде: «Какая хорошая сегодня погода…» Или: «Посмотри, какой на улице смешной щенок». А собственно про Оконное Стекло никто никогда ничего хорошего не говорил, разве ругали иногда: «Стекло-то, - говорили, - опять грязное». Было отчего разозлиться и обидеться.
Оконное Стекло считалось очень дальним родственником Лампочки, и судьба ее всегда представлялась ему более светлой.
И вот однажды Оконное Стекло сказало:
Послушай, друг Выключатель, - Выключатель и Оконное Стекло никогда не дружили, но когда говорят что-нибудь неприятное, то часто лгут. - Послушай, друг Выключатель, - повторило Оконное Стекло для пущей убедительности. - Ты хоть знаешь, по кому вздыхаешь, наивный? Ты хоть понимаешь, что Лампочка без тебя жить не может?
Выключатель очень обрадовался и испугался. Так всегда бывает, когда дело касается любви.
Ты ведь ее король, повелитель, начальник! - Оконное Стекло даже задрожало от волнения. Когда хочешь сделать гадость, волнуешься. - Если ты захочешь - она будет светить. Не захочешь - погаснет. Если у тебя появится желание, она будет мигать каждую секунду или не гореть вовсе. Что ж ты страдаешь? Она - твоя слуга, подчиненная, рабыня… А ты все по ней страдаешь, дурачок…
От удивления Выключатель ушел в себя - выключился - и тотчас погасла Лампочка.
Что ты мне сказало? Как ты смеешь так называть ее! - вышел из себя Выключатель - и Лампочка засияла.
- Ну, убедился?! - радостно задребезжало Оконное Стекло.
- Это правда, что ты так зависишь от меня? - спросил Выключатель Лампочку, потому что влюбленные верят только друг другу.
Лампочка вздохнула и будто потускнела.
Правда, - вздохнула она. - Теперь ты можешь издеваться надо мной и делать со мной все, что захочешь. Теперь ты понял, как я завишу от тебя, и любовь превратится в рабство.
Так-то вот, - противно дзинькнуло Оконное Стекло. - А то вздыхают тут, спать не дают.
Но Выключатель не обратил на его дзиньканье никакого внимания - он улыбался Лампочке.
О чем ты?! - Выключатель улыбался счастливо и радостно. - Значит, мы на самом деле не далеки друг от друга и это все обман?! Значит, мы связаны?! Значит, самой судьбой нам уготовано быть вместе?! Оказывается, мы с тобой - муж и жена… И теперь мы будем жить очень счастливо: когда ты захочешь, только скажи мне - и ты вспыхнешь ярким светом. Устанешь - будешь отдыхать. Я стану защитником твоего света. И его сторожем.
Вот дурак! - выругалось Оконное Стекло. Так часто бывает: когда нечего сказать - ругаются.
На этом можно было бы поставить точку, но если уж быть правдивым до конца, надо добавить: Лампочка эта так никогда и не перегорела.
Все вокруг удивлялись, как неправдоподобно долго горит эта Лампочка. Все вокруг, наверное, просто не знали: эту Лампочку любят…